уже при Сталине,‐ вроде теперешнего воронежского секретаря Варейкиса или сибирского
вожака Эйхе. Они, как и Москалев, не были идеологами революции, не стояли у ее руля, они снизу вошли в нее, и на их долю досталась вся тяжесть низовой практической
работы...
Содоклад был длинный, окончание его перенесли на утро. Продолжительностью он
немного утомил делегатов, но это были такие стремительные и полные веры слова, в
противовес критической раздумчивости основного докладчика, что порою Ивану
казалось, будто он стоит на митинге, после которого сразу надо идти и делать
немедленное дело. Слова накаляли зал, и он взрывался аплодисментами.
Иван снисходительно усмехался: «Недаром говорят, что старик песни пишет».
Он восхитился, когда Кржижановский сказал:
Мы, как бурлаки социализма, тянем тяжелый транспорт к далеким берегам. Если бы
мы почувствовали легкость груза, что это означало бы? Это означало бы, что мы
оторвались от тяговых постромок. Облегчение в этой работе означало бы срыв ее.
Эти слова, сказанные Кржижановским в заключение, прочитались в сознании Ивана, как эпиграф к следующему содокладу председателя ВСНХ Куйбышева.
И тут совсем стало ясно, что ЦК уже не доверяет председателю Совнаркома, если
выставил после него двух таких содокладчиков.
Куйбышев говорил сурово... Обстановка требует во что бы то ни стало быстрых
темпов развития. Наши ученые экономисты пишут в своих журналах: «Основным пороком
пятилетки является проектировка развития народного хозяйства слишком быстрым
темпом, непосильным и нереальным». Не только беспартийные экономисты, но и
некоторые в нашей партии говорят: нельзя ли полегче? Партия на этом вопросе заостряет
внимание. Это принципиальный вопрос, по которому партия большевиков не должна
делать ни малейших уступок настроениям упадочничества и неверия, настроениям, проникающим к нам из мелкобуржуазной среды.
Доклад Куйбышева тоже вызвал тревогу. Но это была тревога не за справедливость
докладчика, это была особая тревога, тревожное сознание, что даже при сверх
возможном напряжении мы сделаем еще слишком мало перед бедностью собственной
страны и могуществом капиталистического окружения.
От Тельбеса до Кривого Рога задымятся цементной пылью, загромыхают
строительным лесом, закраснеют кирпичной кладкой, зачадят бензином и углем города и
деревни, пустыри и неподвижные кварталы обывательских домишек. Но как этого будет
мало!
Пять лет мы будем строить заводы и после этого удовлетворим меньше половины
