секретарь часто и негромко постучал кулаком по столу. ‐ Завтра же предложу
губкому запретить тебе работу в профсоюзах и выступления на беспартийных
собраниях.
‐ Это что ‐ суд? ‐ надменно спросил Тверцов. ‐ Тогда я ухожу.
Он действительно поднялся, распахнул дверь и захлопнул ее за собой.
‐Старик годится на то, чтобы приглашать его на свадьбы, для скандалов,‐
сердито сказал секретарь, будем исключать из партии. Надо звонить в
контрольную комиссию.
‐ Этот старик ‐ враг, ‐ сказал Иван.
‐ Вра‐аг, ‐ проворчал секретарь. ‐ Он ученый. Ему библиотекой надо
заведовать, а он у нас в трибунах шляется. А тебе бы ‐ сразу к стенке?
‐ Не мешало бы, ‐ проворчал Иван.
‐ Да видишь, какое дело. Злоупотребление стенкой обозначает слабость и
страх перед противником, а нам чего бояться этих анархистов? А потом еще так: мелкобуржуазная стихия: среде рабочего класса пока существует; пустим в расход
Тверцовых, а она новых выдвинет. И нет других путей для ее ликвидации, как
подъем экономики. Все это толковано и перетолковано на десятом съезде. Плохо
изучал, что ли?
‐ Хорошо изучал, поморщился Иван, да это теория, а на практике ох как
сердце заходится от действия этих типов!
‐ Ты придерживай, придерживай сердце. На сердечных переживаниях
политику не построишь. А из партии и уж, во всяком случае, из руководства гнали
фракционеров и будем гнать, тут Ильич учит нас быть беспощадными.
Пленум губкома и губКК исключил Тверцова из членов губкома с запретом вести
работу в массовых организациях и выступать на беспартийных собраниях, В партии его
пока оставили.
Старик примолк было окончательно, но вдруг пришло подспорье из Москвы. По
заводам и учреждениям замелькала брошюрка Коллонтай «О рабочей оппозиции».
Губком разослал актив на места, чтобы дать отпор антипартийной вылазке. Ивану
достался мукомольный завод.
Подходя к серому полуслепому зданию, на котором низкое солнце поблескивало
там и сям в неровно разбросанных окошках, Иван пытался хоть немного остудить в себе
гнев.
Только белых выгнали и кулаков усмирили, как полезли новые беды: с Поволжья и
Украины, с обеих сторон, стучится в губернию голод; кое‐кто выходит из партии ‐ при
разверстке ему по пути было, а теперь партийное членство стесняет разворачивать
торговлишку. И вот ко всему ‐ свои же, коммунисты, устраивают заговоры не хуже кадетов
или эсеров! Какие они, к черту, коммунисты?! Их тоже надо сажать и судить. Они
разбивают же единство партии и смычку рабочих и крестьян!
