обидели. Пфр‐пфр‐пфр!
‐ Ну‐ну, проветрись на морозе! ‐ согласился Иван. Бальцера намечалось вгоркоме
придержать для текущих дел. К тому же, в Кузбассе прорыв ‐ на уголек надежда плохая.
Ну, да ладно, испытать все надо. Принято? Принято.
После бюро осталась чрезвычайная тройка.
Москалев составлял разнарядку на людей и гужевой транспорт, чтобы утром все это
двинуть из города. Трусовецкий и Подольский по очереди наседали на телефон, и
Москалев чувствовал по их тону, что дело начинает раскручиваться. Где‐то уже запрягали
сани, где‐то открывали полупустые склады, где‐то милиционеры выводили принудчиков, ничего не понимающих спросонья.
Добродушно‐медлительный голос Георгия Остаповича сменялся звенящим режущим
ухо голосом Подольского:
‐ ДПЗ на провод…УТК на провод… Дежурного оперативника в кабинет к Москалеву.
Подольский был резкий, лихой, красивый. Его матово белое лицо оттенялось жгучей
чернотой изящных усиков и вьющихся волос, косой падавших на лоб. Правый глаз у него
кажется был поврежден – он видел, но всегда был прищурен, будто нацеливался в
каждого, на кого смотрел.
‐ Зачем ко мне оперативника‐то вызвал? ‐ спросил Иван с улыбкой, радуясь, этому
четкому и напористому человеку.
Подольский сказал Трусовецкому:
‐Видал? Хочет, чтоб я по телефону приказывал о вашем гортопе!
Когда товарищи отзвонились, Москалев вызвал гараж и велел сторожу поднимать
Мишу. Пока подъехал «Бьюик», успели встретиться с оперативником и пошутить над
Подольским, который, после разговора при всех, пошел еще провожать своего
подчиненного.
Вышли на ночную улицу, и мороз зазнобил утомленные тела. ‐ Вот это да‐а! ‐ сказал
Иван, ‐ А мы людей подняли из‐за этих проклятых саботажников. На площади, лежащей
за горкомом, расплывался темный массив Управления Томской дороги, только три окна
там светились.
‐ Это где свет? ‐ воскликнул Москалев. ‐ Это у начальника дороги. Заедем!
Пока автомобиль проезжал вдоль площади, Иван говорил поглядывая на сжавшуюся
за рулем фигурку:
‐ Ты извини, Миша, что спать не идем.
‐ Не беспокойтесь, Иван Осипович.
‐ Как это не беспокойтесь? Ты уж бери себе режим секретаря горкома. Спать – так
обоим, а кататься ‐ так тоже вместе.
‐ Хорошо.
После разговора с начальником дороги, мрачные залезли в машину. Судорожно
зевнув и сладко чмокнув губами, Трусовецкий проговорил:
‐ От, ты ж скажи, бюрократ. У него, видишь, Кузбасс, Новосибирск. А на Томск и не
глядит.
‐ В «Сибири» писали,‐ сказал Подольский,‐ Наш край, награжденный орденом
