Для Рудольфа такой поворот событий мало что значил. Но «оттепель» открыла перед советскими коллективами окно для поездок за границу, и впервые с 30-х годов в Россию приехали западные артисты. Первым американским спектаклем в декабре 1955 года на советской сцене стала опера Гершвина «Порги и Бесс». Члены труппы побывали в Вагановском училище и видели Рудольфа в ученической постановке «Щелкунчика». Приехавший вместе с труппой обозреватель «Нью-Йорк пост» Леонард Лайонс писал во время гастролей, что видел «татарского юношу с растрепанными волосами, которые закрывали ему глаза, мешая смотреть», высоко поднимавшего «восточную девушку… Он не замечал, что поддержка ей неудобна». Это было первое упоминание о Рудольфе в западной прессе>73.
Первых западных звезд балета Рудольф видел на страницах «Данс мэгэзин». Журналы присылал из Лондона приятель Мении, и три-четыре номера проскользнули мимо цензуры. Рассматривая фотографии Марго Фонтейн и Эрика Бруна>1, он однажды объявил Мении: «Я и в этих театрах тоже буду танцевать». Как он намеревался устроить это, им обоим было неведомо, но, по мнению Мении, в мечтах о далеких подмостках не было ничего плохого.
Между тем у них были образцы для подражания и поближе. Артисты Кировского каждый день приезжали в училище в класс на пятом этаже, где шестьдесят пять лет назад создавалась «Спящая красавица». В их присутствии сама атмосфера менялась. «Они казались нам божественными созданиями», — пишет Наталия Макарова. Пушкин регулярно вел мужской класс для солистов Кировского, а легендарная прима-балерина труппы Наталья Дудинская давала женский класс «повышения квалификации», как его называли. Но оба класса то и дело смешивались. Многие балерины любили заниматься в мужском классе Пушкина, совершенствуя прыжки. Поскольку ученикам не разрешалось сидеть на галерее и наблюдать за занятиями, «мы вставали друг другу на плечи и заглядывали поверх дверей», вспоминает Марина Чередниченко. Особое наслаждение доставляла демонстрация мастерства мужчинами-танцовщиками, которые в конце занятий старались превзойти друг друга. «Мы просто стояли там, замерев от восторга».
Каждую весну ученики Пушкина готовили классические вариации для выступления на экзаменах. Ежедневные классы оттачивали технику, а вариации выявляли артистизм юных танцовщиков. Вариации исполняли на школьном концерте на сцене Кировского театра, и при этом оценивался не только потенциал учащихся, но и способности педагогов. К весне 1956 года Рудольф провел в классе Пушкина почти год, но Пушкин считал его не готовым для сцены. Может быть не желая произвести неблагоприятное о себе как о преподавателе впечатление, он объявил, что Рудольф не будет танцевать на ежегодном концерте. Но тот все-таки самостоятельно приготовил вариацию. «Пушкин хотел, чтобы Рудольф был более академичным, — говорит Мения. — Рудольф все делал оригинально. Но он быстро учился». Он выбрал мужскую вариацию из па-де-де Дианы и Актеона из балета «Эсмеральда», который шел в Уфимском театре
