Рудольф Нуреев на сцене и в жизни. Превратности судьбы. | страница 53
«Мы копировали, заимствовали и пользовались каждым источником, способным нас вдохновить, — писал ученик и преемник Петипа Николай Легат>51, говоря о европейских традициях, которые унаследует и Нуреев, — а потом обрабатывали накопленные познания и, ставя на них печать русского национального гения, переливали их в эклектическое искусство русского балета». К концу XIX века Санкт-Петербург отобрал у Парижа и Рима звание столицы балетного мира, дав нескольких лучших танцовщиков и хореографов, в том числе Павлову, Карсавину, Нижинского, Фокина>52. В 1910-х годах город переживал неслыханный художественный подъем. Петербуржцы Александр Бенуа и Лев Бакст>53 создавали для балета экзотические костюмы и декорации. Стравинский бросил занятия юриспруденцией и приступил к сочинению своей первой симфонии. Вдохновленный новыми веяниями, Фокин обновил репертуар Императорского балета, где на почетном месте стояли балеты Петипа*. Вслед за Фокиным Павлова раскрывала в танце всю глубину человеческих переживаний>54.
На Западе русское искусство впервые представил Сергей Дягилев. Он мечтал стать композитором, но отказался от этого, когда сам Римский-Корсаков решительно обескуражил его>55. Дягилев стал издавать передовой журнал «Мир искусства» и некоторое время «Ежегодник Императорских театров», но вскоре вызвал недовольство дирекции своим радикальным отношением к искусству>56. В 1906 году он устроил в Париже первую выставку русских художников; через два года впервые на Западе показал спектакль «Борис Годунов», где блистал прославленный русский бас Федор Шаляпин. Величайший посол русской культуры, «Наполеон в искусстве и человек Ренессанса в одном лице», Дягилев собрал вокруг себя группу русских художников, танцовщиков и музыкантов, способную соперничать с балетом Императорских театров