«Я покончил с Уфой. Еду учиться в Ленинград», — объявил он Памире Сулеймановой, вернувшись в Уфу. Памира, тоже ожидавшая направления в Ленинград, решила, что ее не приняли, и расплакалась. Она еще не знала, что Министерство культуры пока не дало Рудольфу окончательного ответа. Но он все-таки был уверен, что просматривавшие его педагоги порекомендуют его принять. В мемуарах он упрощает события, которые привели его в Ленинград, утверждая, будто отправился туда прямо из Москвы, вообще не заехав в Уфу. В действительности он не только вернулся тем летом в Уфу, но в конце июля побывал с Уфимским балетом на гастролях в Пензе. Хамет с Фаридой провожали его на вокзале, и, по свидетельству бывшего члена труппы, Фарида плакала, прощаясь с Рудольфом.
Именно из Пензы Рудольф уехал в Ленинград, сделав пересадку в Москве. Вместо восьми часов экспрессом, он потратил вдвое больше времени, сев по ошибке на другой поезд и простояв всю дорогу, так как там не было ни одного свободного места. Через шестнадцать часов после отъезда из Москвы и через десять лет после первого посещения Уфимского театра перед ним наконец показался город, существовавший лишь в его воображении. «…На небе очень низко висели огромные черные тучи. Мы наверняка попадали в жуткую грозу. Я закутался в свой тяжелый дождевик… помню, что чувствовал себя под тяжелым дождевиком потерянным и одиноким, и совсем не был готов к приезду в сияющий солнечный город. Низкие тучи просто стояли над промышленными окраинами, где они так и висят круглый год. Но я, деревенский мальчишка, ничего об этом не знал…»
Первым делом он отправился на улицу Росси, где находится Ленинградское хореографическое училище, «священное место повседневной работы, звено в непрерывной цепочке», говоря словами Тамары Карсавиной>44, обучавшейся здесь на рубеже веков*. Цепочка выпускников школы образует непрерывную линию развития балета: Павлова, Нижинский, Баланчин, а позже Нуреев, Макарова, Барышников>45. Но в первый для Рудольфа день учащихся видно не было, только рабочие, уборщики и маляры, готовившие школу к осеннему семестру. Он приехал на неделю раньше, школа была закрыта на ремонт.
«Я хочу поговорить с товарищем Шелковым», — объявил Рудольф первому попавшемуся в коридоре юноше. Валентин Шелков был директором школы. «Я Шелков, чего вы хотите?» — отозвался стоявший рядом мужчина постарше, удивленный нахальством лохматого парня.
«Я — Рудольф Нуреев, артист Уфимского театра. Я хочу здесь учиться», — последовал ответ, который Рудольф репетировал десять лет. Такая поспешность ничуть не смягчила ледяного тона товарища Шелкова, уведомившего его, что он слишком рано явился и должен прийти через неделю.
