стал еще одним кумиром Рудольфа.
Несмотря на слабый интерес к школьным занятиям, Рудольф преуспевал в географии, увлеченно изучал карты и получал высокие оценки в школе, когда шла игра «в города». Один ученик называл город, а другой должен был предложить название города, начинающееся на ту букву, которой закапчивалось предыдущее. Опытный фантазер-путешественник, Рудольф, сидя на своем наблюдательном пункте над уфимской железнодорожной станцией, побывал во многих далеких странах. Таким способом было легко достигать цели.
В школе номер 2 среди прочего изучали английский язык, хотя все ученики говорили на нем очень плохо, ибо учительница не могла справиться с классом. Елена Трошина, высокая, нервная тридцатилетняя женщина, выросла в Шанхае, училась в Кембридже, бегло говорила по-английски, но все это не слишком интересовало ее учеников. «Мы порой доводили ее до слез». Математика была единственным школьным предметом, которым Рудольф занимался как следует, может быть, потому, что преподавал ее строгий директор школы. «Мы всегда старались первыми ответить на вопрос, потому что за это он ставил отметку», — рассказывает Альберт, вспоминая, что Рудольф, задавшись подобной целью, мог опередить одноклассников. В шестом классе одиннадцатилетний Рудольф в среднем имел твердую тройку, хотя по литературе, географии, физике получал высшие баллы. Через два года его успеваемость снизилась так заметно, что учитель жаловался: «Он наверняка способен получать больше, чем тройки!»
Вряд ли причина плохих отметок была для учителей тайной. «Иногда у него нет времени на выполнение домашнего задания, так как он занимается танцами, — писала в отчете учительница восьмого класса, добавив: — Он всегда выступает на школьных концертах».
С точки зрения учителей, Рудольф с его любознательностью, умом и восприимчивостью должен был быть хорошим учеником, и нередко то один, то другой заходил в дом к Нуреевым, жалуясь на недостаток прилежания. Но они никогда не запрещали ему танцевать, даже после просьбы самого Хамета Нуреева отвадить Рудольфа от танцев. «Хамет дважды приходил ко мне в школу, — признается Тайсан Ичипова. — Просил поговорить с Рудольфом и использовать весь свой учительский авторитет. «Мальчик — будущий отец и глава семьи», — в отчаянии говорил он мне». Ичипова пожалела Хамета и пообещала сделать все возможное. Но она знала, что ничего не удастся: Рудик был одержимым. Каждый раз, когда нужно было уйти из школы пораньше для выступления, он непременно заранее просил у нее разрешения, был с ней так вежлив и так внимателен, что она в свою очередь ощутила какую-то странную привязанность к этому бедному татарскому мальчику, которого изводили другие мальчишки. «Должна признаться, что чувствую себя виноватой перед старшим Нуреевым, — говорила она лет через сорок после просьбы Хамета, — потому что так ни разу и не поговорила об этом с Рудиком. Я понимала бесполезность всех своих усилий».
