— Что думаешь? — спросил Майк, чем-то забавляясь.
Его вопрос меня только разозлил.
— А что должна? Что она восхитительна? — едко бросила я в сторону.
— Да, не это, глупышка — он хмыкнул. — Что ты думаешь о них?
Я покосилась на него. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня с озорной усмешкой, на секунду напомнив мне того Майка, которого я узнала на озере. От этого воспоминания внутри отчего-то заныло.
— Посмотри внимательно, — подсказал он.
У меня не было никакого желания пялиться в ее сторону, но он настаивал, и я подчинилась.
— Ничего не вижу, — наконец промолвила я, не понимая, что его так веселило.
Майк закатил глаза на мою недогадливость.
— У них роман. Причем уже давно.
Не веря своим ушам, я хотела толкнуть его в грудь, чтобы он прекратил меня разыгрывать, но вовремя остановилась. Я еще помнила, как мучительно обрисовывались на ней мускулы под моими несмелыми прикосновениями.
Мои глаза снова метнулись в их сторону. Только сейчас я отметила, что пальцы Камиллы задерживались дольше положенного на руке молодого учителя, и то, как она смотрела на него, говорило о чем-то куда большем, чем простая светская беседа. Казалось, она не замечала больше никого вокруг себя.
— Сколько ему лет? — с ужасом выдохнула я.
— Двадцать пять… или шесть. — Майк тоже повернул белокурую голову в их сторону.
Мистер Ротланд в модном темно-синем костюме выглядел даже моложе, но все же…
— Но я всегда думала… — я запнулась. И под его выжидательным взглядом неуверенно добавила: — Я всегда думала, что у нее были планы на Джейка.
При упоминании последнего его черты слегка исказились.
— Видно, одно другому не мешает, — с колкой насмешкой заметил он.
Это настолько меня поразило, что я пропустила вступительную речь и очнулась только, когда раздались громкие аплодисменты — на сцену поднялся Рафаэль. Он любезно поблагодарил предшественника, затем отпустил какую-то шутку, на которую публика отреагировала звонким смехом.
Мы слушали, как он прославлял гостеприимство, проявленное к Совету во время их визита, большую часть которого мы с Майком пропустили, и обращался в основном к приглашенным старшеклассникам. Для них это были последние два года в школе, и он говорил о тех возможностях и обязанностях, которые им скоро предстоит разделить. Когда он закончил, я отметила, что в его речи не было ни одного упоминания последних событий, словно он не видел в этом ничего такого, о чем нужно было говорить.
"Или не хотел?" — подумала я, глядя на его изрезанное морщинами, бесстрастное лицо. Это только подтверждало предположение Джейка. Пусть мало кто верил в старые легенды, но сейчас все еще были слишком взбудоражены, и Совет прекрасно это осознавал.
