. Позже, уже твёрдо стоя на ногах, мечет громы в «руськых» и радикалов, крикунов и мальконтентов
[6], сторонников ненавистной ему оппозиции (видите ли, они не вполне оценили всей прелести того, что у нас будет русский кардинал!). Он восклицает: «Кто унижает нашего владыку, унижает всех нас; выступим же против таких людей!». Какое могучее войско! Эй, враги, берегитесь, уже летит на вас с неба ангел с огненной розгой, врассыпную, иначе длань его поразит вас!
Далее снова поют гимн послу Барвинскому, мужу храброму и твёрдому, человеку железной воли и железной же последовательности, жертволюбивому, трудолюбивому, искреннему народовцу[X]. А всем врагам г. Барвинского и его alter ego господина Вахнянина он советует (на этот раз не таким поэтическим образом) «просто закрыть рот и даже не очень деликатно». Интересно, кому же исполнять сей патриотический приговор? Наконец, поэт говорит, что лишь «хотел привести людей в чувство, напомнить им этику общественной жизни...». Далее следует филиппика против ополяченной русской семьи, — кто не читал её, тот не читал решительно ничего! Какая железная последовательность, какая несокрушимая, даже магометанская, вера в двух русских пророков. Сердце радуется, когда читаешь, так бы и воскликнуть: «Да нет лучше, да нет милее, чем у нас на Украине!..» — но следовало бы нам умолкнуть, потому как продолжение этой песни[XI] содержит совсем не последовательные слова, могущие произвести сильное впечатление и оскорбить национальное чувство наших искренних народовских патриотов и религиозное чувство всего русско-украинского народа...
весна 1895
