В животе заурчало, и Гризельда вспомнила, что ничего не ела с прошлого вечера в «Рози». Открыв холодильник, она обнаружила молоко, три банки пива, пол упаковки сосисок, пол пакета булочек, яблоко, кетчуп, горчицу и лук. В шкафчиках дела обстояли не намного лучше: кофе, половина бутылки растительного масла, две полупустые коробки с хлопьями и несколько банок супа.
Внезапно на Гризельду нахлынули отчетливые воспоминания о раннем детстве, и она невольно поморщилась. До шести лет она жила в Анакостии, худшем районе на юго-востоке Вашингтона, в квартире с ее наркозависимой матерью Джоллин. У них никогда не было еды, пока из Балтимора не приезжала бабушка Гризельды, чтобы проведать их и привезти продукты. И когда она их привозила, это всегда было одно и то же: сосиски, яблоки, молоко и хлопья. Она говорила, что, если придется, они могут есть их на завтрак, обед и ужин. И она была права. Гризельде часто приходилось.
Уставившись на шкафчик, Гризельда задумалась, вспоминая, не рассказывала ли она когда-нибудь эту историю Холдену. Наверное, рассказывала. И, наверное, он неосознанно воспользовался этим советом. Как удивительно, что спустя столько лет, кто-то воспользовался премудростями ее бабушки. Бабушка умерла за несколько дней до шестого дня рождения Гризельды, поэтому на шестой день рождения мать потащила Гризельду на бабушкины похороны, где кроме них почти никого не было. Затем они вернулись домой, и мать так сильно накачалась, что еще несколько дней пребывала в полумертвом оцепенении.
Вскоре после этого Джоллин устроила на кухне пожар, и Гризельду забрали у матери. Идти ей было некуда, и ее определили в первую приемную семью. После этого она видела свою мать всего два раза, а когда она сбежала от Калеба Фостера и вернулась в систему патронатного воспитания, ей сообщили, что пока она была в Западной Вирджинии ее мать умерла от передозировки.
Отогнав прочь неприятные воспоминания и вытащив с полки банку куриного супа с лапшой, она открыла нижний шкаф, обнаружила там одинокую кастрюлю и поставила ее на плиту.
Ее руки слегка дрожали, когда она выливала в кастрюлю содержимое банки. Поставив суп плиту, она уселась за небольшой стол и уставилась на спящую фигуру Холдена.
«И что теперь? — спросил он у нее, перед тем как заснуть. И сейчас, когда она смотрела на него, этот вопрос эхом пронесся в ее голове. — И что теперь?»
Десять лет она искала Холдена, и вот неожиданно его нашла. Он не умер, но радикально изменился, и ей стоило признать, что в некотором смысле, было бы проще ей сейчас уехать. Она могла уйти из его квартиры, пока он спит, и спокойно жить дальше, зная, что он жив и в безопасности. Может, чтобы загладить свою вину, она вышлет ему немного денег, чтобы он мог перебраться куда-нибудь получше этого места. Он мог бы вернуться к своей прежней жизни с Джеммой, а она — к своей жизни с Джоной.
