— Хорошо, — она сделала глубокий вдох, и этого движения было вполне достаточно, чтобы она коснулась его своим боком, от чего у нее затрепетало в животе. — Холден?
— Что?
— Не возражай ему, — она почувствовала, как на глаза навернулись слезы.
Боль несет страдания. Страх несет страдания. Боль и страх она вынесет. А мысль о потере Холдена была невыносима.
— Пожалуйста. Просто… пусть иногда достается и мне…
Холден задержал дыхание, затем сглотнул.
— Я его ненавижу. Я ненавижу, когда он орет тебе такие вещи. Т-т-терпеть не могу, к-к-когда он тебя бьет.
— Мне плевать, что он на меня орет. Мне даже плевать, что он меня бьет. Я не выношу, когда ты его злишь, и он принимается за тебя, но с удвоенной силой. Это пугает меня, Холден.
Холден долго молчал, прежде чем решился спросить.
— Гри, он никогда не т-т-трогал тебя как-то… подозрительно?
Она проглотила подступивший к горлу комок.
— Нет. А тебя?
Он покачал головой.
— Не.
— Я не хочу об этом говорить, — быстро сказала она, и по телу у нее пробежала дрожь.
Хотя Хозяин, похоже, и не испытывал ни к ней, ни Холдену особенного интереса, вроде того, что, по всей видимости, проявляла к Билли миссис Филлман, то, что такой интерес может у него возникнуть, не могло присниться Гризельде даже в самых страшных и мрачных кошмарах.
— Нам надо бежать, Холден, — пробормотала она. — Мы должны попытаться сбежать.
— З-з-закончи сказку.
— Не могу.
— Можешь, — сказал он. — Просто успокойся.
Она сделала глубокий вдох, стараясь вспомнить конец истории и избавиться от страшных мыслей о потере Холдена и вожделеющем ее Хозяине.
— Ладно, — сказала она. — Дай-ка подумать… Ну, голова ведьмы упала под ноги принцессе, но она не закричала, потому что не заметила ее. Она смотрела на одетого в черное рыцаря, стоявшего прямо за дверью хижины. Он убрал свой меч в ножны и, приблизившись к красавице, опустился на колени, чтобы разорвать сковавшие ее цепи. Потом он вынес ее из логова ведьмы. Не смотря на то, что они не виделись сто лет, они любили друг друга, так же как и прежде. В лучах солнца рыцарь поцеловал принцессу, и жили они долго и счастливо.
— Конец, — как всегда прошептал Холден.
— Конец, — сказала Гризельда. На душе по-прежнему было тяжело и тревожно, и она уткнулась лицом в сладость его шеи. Она закрыла глаза, но не могла уснуть, у нее в голове бесконечно крутились слова: «Нам надо бежать».
***
Когда Гризельда открыла глаза, в маленькой квартире уже стемнело, но она сразу поняла, где находится. Чего она не могла понять, так это, кто сидел в кресле горчичного цвета в паре шагов от нее, сверля ее пронзительным взглядом прищуренных глаз.
