— Ты меня не напугал, — ответила она, и, почувствовав, как уголки ее собственных губ дернулись вверх, поняла, что говорит чистую правду. Любовь. Перемены. Будущее. Эти вещи ее пугали. Но Холден? Нет. Холден никогда не сможет стать истинной причиной ее страха, независимо от того, какой выбор он сделал после их жизни в подвале. Даже те несколько часов, которые они провели вместе, сказали о нем достаточно того, что она узнала, вспомнила, поняла. Когда-то давно он хранил в своих ладонях ее сердце, раз за разом заслонял своим телом, смягчал ее истерзанную душу, когда уже не оставалось никакого утешения. И те же самые руки, что защищали ее в детстве, вчера ночью обнимали ее, когда она спала. Этим утром она проснулась в крепких объятьях этих рук. И что бы там не случилось, каждой клеткой своего существа она точно знала, что не боится Холдена Крофта.
— Ну, это хорошо, — сказал он. На его губах все еще держалась та легкая улыбка, от которой ее сердце пело и рвалось из груди.
— У Квинта все в порядке?
— Да. Все нормально. Он, э-э, дал мне вот это, — Холден разжал пальцы и показал ей комплект ключей.
— Ключи?
— От своего охотничьего домика. Он в часе езды от города или около того.
Он быстро облизал губы, и что-то глубоко внутри Гризельды сжалось горячей спиралью.
— Он сказал, что мы можем пожить там несколько недель. Уехать отсюда.
— Только ты и я?
— Гриз, — сказал он, — я знаю, что выгляжу немного, э-э, иначе. Г-грубовато. И я знаю, что ты расстроена тем, что меня зовут Сет и что я остался с Калебом. Но я хочу получить шанс узнать тебя, и чтобы ты узнала меня. И, ладно, если тебе не п-понравится, я не собираюсь удерживать тебя силой. Я тебя отпущу.
«О Боже, Холден, Никогда не отпускай меня».
— Но сначала я хотел бы рассказать тебе о себе, — он слегка распрямил спину. — Я хотел бы п-попробовать.
Он нервно сглотнул, по-прежнему глядя на нее, и она почувствовала, что тонет в его глазах. Они все еще были опухшими и в ссадинах, но такими знакомыми и нежными.
— Я знаю, что выгляжу совершенно сломленным, но…
— Холден, — сказала она, остервенело моргая глазами, потому что чувствовала, что вот-вот расплачется, и ей было просто чертовски тяжело. — Ты сломлен или остался прежним?
Он сверкнул на нее глазами, крепко стиснул зубы и тяжело задышал. Он, так же как и она, отчаянно пытался скрыть слезы.
— Я с-сломлен, — наконец, прошептал он. — Но думаю, что смог бы снова стать прежним.
Она даже не попыталась стереть скатившуюся по щеке слезу. Коротко кивнув, она протянула ему свою дрожащую руку.
