— Слушай, а ты не пытался ему помочь? — тихо, почти шепотом произнес он, но Бернард все равно услышал.
— Пытался и не один раз, — начал Брайс, не отрывая взгляда от дороги. — Приезжал к нему, говорил, что могу пристроить в клинику. Даже пару раз получалось отвезти к врачам.
— А он что?
— Алистер? — зачем-то переспросил альфа. — В первый раз, когда я приехал, он плакал.У меня самого сердце разрывалось от этого. Алистер просил прощение, но лечиться отказывался, говорил мол, ему без надобности.А когда получилось — силком его в машину запихал и также привел к врачу.
— Да, нельзя помочь человеку, который этого не хочет, — сухо констатировал Купер.
— Возможно ты прав, — согласился Брайс.
— Не «возможно», так и есть.Общеизвестный факт. Насильно, связывая руки и ноги — конечно вылечишь, но вот не надолго это. До первого срыва.
Услышав это мужчина покосился на него.Парень вздохнул.
— Первое время, папа старался лечить отца от пьянства.Хоть и был маленьким, но прекрасно помню.Один из дорогущих наркологов, приезжавших к нам на дом, сказал примерно тоже, что и я сейчас.И честно говоря, до сих пор видел только то, что подтверждает его слова.
— Что же, приму к сведению.
— Бернард, — снова заговорил омега. — давно хотел тебя спросить.Почему ты не возненавидел отца? Я хочу сказать, мне это не очень понятно. Просто я сам, — он запнулся. — Не то, что своих терпеть не могу.Просто как вспоминаю их — сразу так мерзко на душе.
— Ну, тут все просто, — Бернард выглядел так, словно давно ожидал этого вопроса. — Я еще когда подростком был и родители только оформили на меня опеку, раскопал как можно больше информации о нем. А после того, как узнал о жизни Алистера, попросту не мог на него сердиться. Он сам был сиротой, родители погибли когда ему было четыре, кажется.А других родственников не нашли. Потом долгие скитания по приютам и побеги из них же.А причина в том, что попадал он в ужаснейшие места, не чета тому, где жил я.В подобных заведениях, по которым ему довелось кочевать, омегу за человека не считают.Бьют и насилуют, как запах проявиться. Отвратные заведения одни словом. А воспитателям на них плевать с высокой колокольни. И вот так он дорос до своего совершеннолетия, человеком, от которого мало что осталось.После он честно старался трудиться, но омегам сложно устроиться…
— Я это прекрасно знаю, — с грустью прервал его Эл.
— Вот именно, а кому нужен еще и сирота? И потом началось его медленное грехопадение на самое дно жизни. Каждый раз, как «На дне» Горького читаю, вспоминаю детство. — он хмыкнул.
