Бета улыбнулся, потрепал меня по голове и ласково сказал:
— Ты или слишком взрослый, или еще совсем ребенок.
Еще несколько минут мы проговорили о книге. Я был так же не многословен, а тот парень, которого звали Леонард, все время пытался меня разговорить. Потом ему кто-то позвонил, и Леонард ушел. Мне вдруг стало грустно. Будто в душу закралась надежда и ее снова забрали. Тяжело вздохнув, я вернулся к чтению.
Через несколько дней те беты вернулись и позвали меня в комнату разговоров (так мы назвали маленькую комнатушку с двумя цветастыми диванчиками, стоящими параллельно друг другу, а между ними на низком журнальном столике была вазочка с пластиковыми ромашками). Я был там в первый раз в своей жизни. Как выяснилось, муж Лео (так бета попросил себя называть), Алан, послушав рассказы благоверного, решил познакомиться со мной. Не знаю, сколько времени мы там провели, сколько тем обсудили, но закончили мы когда на улице наступил вечер. Тогда Алан сказал, возможно, самые желанные для меня слова:
— Бернард, позволь еще раз представится, я — Алан Брайс, а это мой горячо любимый муж — Леонард Брайс и мы — твои новые родители.Разумеется, если ты сам того желаешь.
Впервые за свои пятнадцать лет жизни я расплакался.В первые улыбался. Я пытался сглотнуть ком, больно сдавивший горло, чтобы дать им ответ, казалось, что если замешкаю, они не услышат его и уйдут. Пересилив себя я с трудом произнес:
— Да, да! Хочу! — голос был сиплым и дрожал.
Лео подошел ко мне и крепко обнял, было очень тепло и приятно.
— Меня можешь звать папой, — прошептал на ухо он.
— А я буду отцом, — подал голос высокий кареглазый бета, обняв нас с Леонардом за плечи.
Через какое-то время, когда все бумаги были оформлены, я стал полноправным членом семьи Брайс. Новые родители души во мне не чаяли. Несмотря на природную холодность и сдержанность бет, эти люди относились ко мне со всей нежностью и добротой, словно я их родной сын. Мне было это очень приятно.
Я прекрасно понимал, что новой сытой жизнью, собственной комнатой, полной вещей, игрушек и книг, семьей, обязан Лео и Алану. Поэтому всячески старался отплатить родителям. Решив для себя стать идеальным, я днями корпел над учебой, был прилежен и сдержан, хорош в спорте. Словом, делал все, чтобы они могли гордится мной. Тогда-то у меня и появились «друзья».
Это были пара альф и бета, тоже отличники. Сначала все было хорошо. Мы замечательно проводили вместе время, ходили в кино и парки, играли на игровых автоматах. Я время от времени замечал у них те самые взгляды и ужимки, которых сторонился в приюте и с Алистером, но списывал на свою подозрительность. Ребята частенько, ссылаясь на нехватку карманных или их потерю, просили меня платить за них. На что я с радостью соглашался. Мы же друзья.
