Перед самым обедом из города является Эдик.
— Привет! Уродуетесь? Ну-ну…
На нем брюки-клеш, «капитанская» фуражка с лаковым козырьком надвинута на глаза. Эдик протягивает всем по очереди свою ладонь. Потом останавливается около Володи и небрежно сдвигает фуражку на затылок, выставляя для всеобщего обозрения заплывший глаз и запекшуюся корку крови на лбу.
— Неплохо тебя угостили, — усмехается Володя.
— Пуйки[2] здоровые попались, — довольный произведенным впечатлением, цедит Эдик. — А вы тоже хороши мариманы! Бросили кирного кореша и ухиляли на полусогнутых…
Он спешит осчастливить нас своими мемуарами о вчерашнем вечере. Если перевести его рассказ на нормальный русский язык и освободить от многоэтажных украшений, однообразных и назойливых, подобно колоннам эпохи архитектурных излишеств, то смысл его оказывается весьма прозаичным.
Изрядно подвыпив, Эдик присоединился к Василию, Алику и Володе и отправился с ними на танцы в Дом культуры рыбаков «Зимельблазма» («Северное сияние»). Уповая на приятелей и, в особенности, на чугунные кулаки Василия Тимошевича, он подставил во время танцев ножку кому-то из колхозных рыбаков-латышей и сказал пакость его девушке. Эдика культурно попросили выйти «для переговоров». Когда же он стал упираться, вынесли под руки на улицу. Остальное написано на его физиономии.
— Еще хорошие пуйки попались, — мечтательно говорит Володя. — А то приполз бы на карачках.
Эдик пытается выстроить очередную многоэтажную колонну, но тут на палубу выходит старпом.
Пуговицы на его кителе блестят, щеки надраены бритвой до синевы. Он брезгливо оглядывает перекошенное лицо Эдика, его грязную тельняшку, торчащую из-под распахнутого ворота.
Эдик отводит глаза и говорит примирительно:
— Ну, задержали фараоны! Ясно, старпом?
— Ясно. Документы получите в отделе кадров. Там же — повестка из военкомата.
Старпом поворачивается к нему спиной и уходит по направлению к столовой. Эдик пожимает плечами, подмигивает Тимошевичу и вразвалку отправляется вслед за старпомом. Свои права он знает хорошо: обедом-то его, во всяком случае, должны накормить.
«Бич-коммер» или попросту «бич» — так на английском морском жаргоне называют спившихся с круга, списанных с корабля безработных матросов, которыми кишат зарубежные порты. На первых порах они со стыдом принимают помощь товарищей. Но быстро теряют надежду, опускаются. Начинают заниматься мелкой контрабандой, за небольшую мзду «рекомендуют» новичков на суда. Превращаются в беззастенчивых эксплуататоров широкой морской души.
