Отчужденность лишь ненадолго может скрыть отсутствие у руководителя тех человеческих качеств, которые предполагает его должность. И больше всего такая искусственная дистанция вредна для того, кто руководит, — он привыкает к мысли, что авторитет — нечто механически связанное с его положением, отучается разговаривать с людьми, понимать их. И вместо того, чтобы руководить, начинает командовать.
На «Есенине» матросы обедают в столовой, командный состав — в кают-компании. Так предусмотрено «Уставом службы на судах рыбной промышленности».
Что бы вы сказали, если б, войдя в столовую, увидели предостерегающие надписи: «Костей под стол не бросать!», «Руки об скатерть не вытирать!» Очевидно, возмутились бы, ибо сочинители подобных лозунгов молчаливо предполагают в каждом посетителе дикаря.
Но вот что записано в уставе: «На службе… грубость и панибратство между начальником и подчиненными воспрещается». Интересно, как представляли себе его авторы внеслужебные отношения равных по званию моряков?
И словечко-то какое: панибратство. Не знаю, как кому, а мне в нем отчетливо слышится враждебная понятию товарищества барская интонация.
Между черными тучами — звезды. Они плывут за нами по черным волнам. Далеко впереди пропадают и снова выныривают огни чужих кораблей. Шагин «взял» Ригель и сидит в штурманской рубке над расчетами.
Сегодня на нашей вахте судовое время перевели на час назад. Значит, стоять за рулем на час больше.
Женя Ильин отходит от иллюминатора. Подсвеченная картушка гирокомпаса выхватывает из темноты его лицо. Глаза прищурены, светлые кудри покачиваются в такт волне.
— Понимаешь, боюсь я жениться, — говорит он вполголоса, не отрывая глаз от картушки. — Про любовь только пишут красиво. А есть ли она?.. Вот сейчас на берегу я познакомился с девчонкой. Ходили с ней в кино, гуляли. Хорошая такая. Ну, я ее не трогал… Недавно она мне говорит: «Ты хоть бы раз пришел ко мне трезвый». Вижу слезы на глазах. Ладно, думаю… Но понимаешь, никак не выходит — товарищей много, пока до города доберешься — косой… Последний раз она ко мне не вышла. Напрасно я два вечера ее у дома караулил… А теперь вот в море ушел. Небось нашла себе кого-нибудь, как по-твоему?
…Сменившись с вахты, я выхожу подышать. Тяжело переваливаясь с борта на борт, судно разрезает волны, оставляя за кормой светлый пенный след.
Опустевшая рабочая палуба дрожит от мерного гула двигателей.
