Кузницы Марса [трилогия] | страница 75

Ancile gravity shields – гравитационные щиты “Анкил”

Beta Fortanis – Бета Фортанис

Beta Umojas – Бета Умоджас

First Algorithmatrix – первая алгоритматрица

Hexamathic Geometry – гексаматическая геометрия

hexamathical-savantus – гексаматик-савант

Porphetus – Порфет

shoulder of Orion – плечо Ориона

Ultor Martius – Ультор Марс

Verica VII – Верика-7

Он был левиафаном, грандиозной биомеханической структурой, далеко вышедшей за пределы норм естественной эволюции его вида. Его конструкция была необъятной, самоподдерживающейся и превосходящей смехотворный биологический императив: существовать, потреблять, производить потомство. Являться железом и маслом, камнем и сталью – значит обрести неизменность, но если остатки плоти в центре подобного восприятия и знало что-нибудь, так это то, что ничто созданное руками человека не остаётся неизменным.

Сидя на командном троне и соединённый с машинным сердцем “Сперанцы” с помощью тактильной обратной связи, нейронных соединений и манифольда архимагос Лексель Котов чувствовал дух корабля, который проходил сквозь него, тысячелетнее сердце, ревущее водопад информации, которая вздымалась вокруг потока данных, подобно бурлящей реке света. Даже несмотря на столько точек подключения он осмеливался касаться только самых поверхностных уровней разума ковчега. Немного глубже и он рискует оказаться сметённым могучим великолепием, утонуть в жидких потоках чередуемых данных.

Дух-машина “Сперанцы” оказался на порядки грандиознее, чем любая биоаугметированная сущность, с которой сталкивался архимагос. Он легко мог целиком поглотить его смертный разум и превратить тело в пустую, безмозглую оболочку, которая способна осмыслить своё существование не больше сервитора. Котов однажды рискнул соединить все когнитивные функции своего разума с раненым сердцем мира-кузни, чтобы предотвратить катастрофический отказ реактора, но “Сперанца” затмевала даже тот могучий дух.

Миры-кузни представляли собой кипящие котлы чистой функции, прямо соединённые на грани безрассудства, целые планеты предприятий, доведённые до крайности производством, которое работало только благодаря десяткам тысяч жрецов Марса. “Сперанца” придерживалась той же самой функции, но нескованной неподвижной звёздной географией. Мир-кузня, способный путешествовать среди звёзд, грандиозная машина созидания, способная соперничать с чудесами Золотого Века Технологии.