Кузницы Марса [трилогия] | страница 30

Эмиль прошептал уголками губ:

– Даже извиняясь, они не могут не обменяться колкостями.

Робаут провёл рукой по лицу, прикрыв грозившую появиться усмешку.

– Возможно, мне стоит попробовать выучить ваш язык, – сказал он. – Чтобы избежать дальнейших недоразумений.

– Это можно устроить при помощи небольшой хирургической аугметики, – согласился Блейлок.

– Это – шутка, – пояснил Сюркуф, спускаясь по трапу.

– Я понял, – сказал магос. – Слишком легко забыть обычаи несоединённых с Машиной.

– Тогда предлагаю вам снова ознакомиться с нашими нелогичными обычаями, – огрызнулся Робаут. – Иначе нас ждёт очень короткая экспедиция.

Блейлок кивнул:

– Я попытаюсь улучшить понимание наших отличающихся обычаев.

– Стоило бы начать, – заметил Робаут, а магос в этот момент переключил внимание на стазисный сундук, который несли Эмиль и Адара. Зелёные огоньки под его капюшоном сузились.

– Могу я взглянуть на предмет? – спросил он небрежным тоном, но даже изменённой механическими дополнениями биологической форме не вполне удалось скрыть всепоглощающее желание изучить то, что лежало внутри.

– Думаю, нет, – ответил капитан. – Представляется уместным, что как командующий экспедицией, архимагос Котов должен первым исследовать это устройство, не так ли?

– Разумеется, – быстро ответил Блейлок, скрывая горькое разочарование. – Да, безусловно. Эта честь должна принадлежать архимагосу Котову.

– Тогда вам стоит сопроводить нас к нему. Немедленно.

Путешествие по массконвейерным рельсам и раскачивание над глубокими пропастями на управляемых сервиторами подъёмных кранах закончилось. Авреем почувствовал тяжёлый удар, когда их контейнер наконец-то окончательно остановился. Потолочные светильники вспыхнули, и задняя стена начала двигаться, гремя протестующими механизмами, безжалостно выгоняя человеческий груз на промышленно штампованный металлический настил палубы.

Влево и вправо тянулись такие же контейнеры, как и их, сотни, возможно, тысячи. Толпы растерянных несчастных робко слонялись вокруг, моргая от резкого света, и со страхом высматривая что-нибудь обнадёживающее.

Авреем попытался скрыть изумление от пространства, в котором они оказались, но потерпел фиаско.

Необозримый стальной утёс стеной простирался во тьму перед ними, по его поверхности подобно открытым артериям закручивались спиралью многочисленные извивавшиеся трубы и воздуховоды, образуя чёрно-белый символ Механикус. Из одного глаза гигантского черепа в его центре валил пар, а в другом пульсировал красный свет печи. Витражные окна простирались по всей стене, омывая всё вокруг сюрреалистическими разноцветными оттенками света.