Служащие вооружились фонарями, чтоб отправиться на поиски, тогда как о происшествии дано было знать по телеграфу до Абевиля.
Путешественники того отделения, в котором произошел этот случай, были спрошены о их именах и местах жительства, чтобы быть, в случае надобности, свидетелями. Затем, по поданному сигналу, поезд продолжал свой путь в Париж.
Один молодой доктор, который выходил в Амиене, и начальник станции, вместе с коммисаром и пятью служащими, с фонарями, отправились по полотну.
Небо покрылось тучами; холод стал менее резок, но за то темнота еще более увеличилась, благодаря поднявшемуся туману.
— Судя по словам путешественников, сказал начальник станции Викторин, мы должны найти трупы не доходя трех или четырех километров до Альисюр—Сом. Я боюсь, продолжал он, обращаясь к доктору, чтобы ваша помощь не была безполезна; тем не менее, мы вам очень благодарны за ваше любезное согласие сопровождать нас.
Дойдя до первой сторожевой будки, коммисар спросил сторожа, не знает–ли он чего–нибудь.
Тот ничего не видал.
— В таком случае, это дальше, сказал Викторин, и надо торопиться, потому что, если случайно несчастные еще живы, то они должны ужасно страдать, в особенности если они не в состоянии двигаться, но в тоже время могут на столько соображать, чтобы бояться проезда новаго поезда.
Вдруг один из шедших впереди людей поднял фонарь и начал им махать, крича что–то. Викторин бросился бежать, его спутники также последовали его примеру, и в несколько мгновений добежали до места.
Они невольно вздрогнули, сам доктор вскрикнул.
На дороге лежало тело, голова и корпус были вне рельсов, но ноги лежали на самых рельсах и представляли кровавую, безформенную массу.
Не возможно было более сомневаться…. когда несчастный упал, его ноги попали под колеса и были буквально раздроблены. Оне держались за остальное тело только кусками разорваннаго платья.
— Для этого нет никакой надежды, сказал доктор, смерть должна была быть мгновенная.
Надо было взять тело с рельсов: с тяжелым чувством, которое невольно внушают всякия ужасныя повреждения, эти люди подняли массу, не имевшую ни малейшаго человеческаго вида.
Труп был положен на землю с лицем, обращенным к небу.
На голове еще оставалась меховая шапка с наушниками, завязки которых и удержали ее на голове, все лице было закутано в широкое кашне, которое доктор принялся распутывать. Викторин стоял около него, держа в руке фонарь и направляя его свет на лице несчастной жертвы. При этом неопределенном свете, когда лице покойника было открыто, оно казалось им еще бледнее.
