— Да, именно так.
— И наконец, если я его найду…
Здесь граф с безпокойством устремил взгляд на Мориса.
— И если я его найду, докончил последний, то я должен отдать ему ту часть нашего состояния, на которую он имеет право…
Граф не в силах был произнести более ни слова. Он встал, обнял Мориса и поцеловал его в лоб.
— О! прошептал он, вы достойны быть моим сыном…
Несколько мгновений оба молчали.
Морис, казалось, хотел что–то сказать, но колебался. Граф глядел на него.
— Но, сказал, наконец, молодой человек, извините, что я сделаю вам этот вопрос… Знает–ли графиня все это?
Старик побледнел. Затем, опустив голову, он прошептал:
— Я не смел говорить ей об этом…
Надо совершенно не знать женскаго сердца, чтобы не угадать, что происходило во время разговора Мориса Сервана с графом.
Берта храбро отправилась в свою комнату и там начала поправлять свою прическу; затем, бросив взгляд в окно и увидав в кабинете отца силуэты двух мущин, она взяла вышиванье, уколола себе десять раз палец и не сделала ни одного стежка.
— Как они долго говорят! прошептала она.
Затем она взяла книгу и начала машинально перевертывать страницы, содержание которых для нея не имело никакого значения, как будто бы чтение было искусство неизвестное ей и вполне безполезное.
Между тем, разговор все продолжался и молодая девушка была не в состоянии более противиться своему нетерпению.
Имела–ли Берта полное понятие о важности тех вопросов, которые обсуждались в эту минуту между ея отцем и Морисом? Конечно, нет, потому что она любила, верила в того, кого она выбрала и не обсуждала ни своей любви, ни своего доверия. Она отдала их, вот и все. Были–ли у нея какия–нибудь предположения относительно будущаго?
Она даже не старалась угадать, какова будет новая жизнь, которая открывалась перед нею. Вся будущность казалась ей в розовом, неопределенном свете.
Но отчего они так долго говорили? Какая была надобность в этом, когда так просто решиться сейчас же. Невозможно, чтобы ея отец мог сделать какия–нибудь серьезныя возражения. Морис нравился ему: он очень часто говорил это. Поэтому, Берте оставалось только одно: поступить, как Магомет, т. е. пойти к горе, так как гора не шла с ней.
Дрожа, точно боясь быть пойманной, Берта тихонько открыла дверь своей комнаты и скользнула на лестницу. Комната Берты была во втором этаже, комната ея мачихи внизу.
Проходя мимо двери в ея комнату, Берта подумала, не присутствует–ли графиня при разговоре графа с Морисом.
