- Вот здесь, - говорит дворник и указывает на одну из дверей.
Начальник группы делает своим людям знак, чтобы поторопились, и через минуту все собрались перед дверью. Окинув их быстрым взглядом и удостоверившись, что все на месте, он шепчет что-то на ухо дворнику и строго переспрашивает: "Понял?"
Дворник кивает, подходит вплотную к двери и резко дергает за звонок. Затем звонит вторично, и несколько минут спустя внутри раздается звук шагов.
- Кто там? - спрашивает женский голос.
- Это я, Николай Иванов. Телеграмма для хозяина.
Теперь слышится, как ключ поворачивается в замочной скважине, дверь отворяется, и толпа sbirri*, оттолкнув полуголую служанку, врывается в квартиру.
______________
* полицейских (ит.).
Защитники порядка теперь завладели крепостью. Следующая цель захватить и обезвредить гарнизон. Так как все спят, они могут это сделать, лишь вбегая в спальни, вопреки негодующим протестам испуганных женщин и плачу внезапно разбуженных детей.
Когда все несколько приходят в себя после неожиданного вторжения, отец семейства спрашивает у одного из налетчиков, по виду начальника, кто он такой и что означает это нашествие.
- Я пристав, - последовал ответ, - а это господин прокурор. Мы пришли произвести обыск.
- Я не имею удовольствия быть знакомым с вами. Полагаю, у вас имеется ордер?
- Разумеется. А то бы я не был здесь.
- Не будете ли вы любезны показать мне его?
- Это бесполезно. Кроме того, я не взял ордер с собой. Оставил его в отделении. Но тут не может быть ошибки. Вы, несомненно, господин Н. Ваша дочь живет с вами. Она в той спальне. Это все, что нам нужно. Мы пришли по делу вашей дочери.
- Но вышлите по крайней мере ваших людей из спальни. Моя жена и дочь не могут одеваться в их присутствии.
- Все же им придется это сделать, - сказал жандармский офицер с мрачной улыбкой. - Вы думаете, я оставлю их без охраны? Чтобы они спрятали или уничтожили документы, которые могут послужить уликой против них?
После дальнейших увещеваний отец, видя, что он совершенно бессилен помешать угрожающему его близким поруганию, просит, чтобы его протест был вписан в протокол.
- Конечно, если вы этого желаете, - говорит офицер с пренебрежительным жестом. - Но какое это имеет значение?
На глазах у жандармов, заполнивших комнату, мать и молоденькую дочь заставляют встать с постели и одеться. Если начальник группы, производящей обыск, при таких обстоятельствах отзывает своих людей на несколько минут из комнаты, то это с его стороны величайшая любезность и учтивость. Закон и начальство разрешают ему поступить так, как ему заблагорассудится.
