— А чего там добираться, — сделал заведомо нереальную попытку дед, — сел на поезд, и по рельсам, с фарватера не собьёшься…
— Дед, в самом деле, не надо — я твои первачки знаю, можно и поезд перепутать — оставь на дембель…
— Можно и на дембель. — Нехотя, с многочисленными вздохами и стенаниями, бутылка была спрятана.
— Только продукт скоропортящийся, — подвёл черту дед.
— Вот тут, в пакете, варежки, шарфик и носочки тёплые. — Мама явно собирала Соколова на ещё один срок службы…
— Мама, это лишнее, понимаешь, мне это всё равно носить не дадут!
— Почему это — не дадут? — Острое желание поехать в часть вместе с сыном и проследить, чтобы ни одна сволочь не смогла помешать Кузе носить варежки, носочки и шарфик, посетило солдатскую маму.
— Потому как это — неуставная форма одежды, — вмешался дед, — ты погодь, я щас, — прошло времени достаточно для того, чтобы Кузьма подумал, не решил ли дед втихую пропустить по рюмашке, когда дед появился снова. В руках он держал уставную форму одежды. Правда, устав этот был написан лет шестьдесят назад, причём на немецком языке. Дед принёс китель немецкого офицера СС.
— Во, Кузьма, это тебе от меня — трофейный!
С улицы донёсся автомобильный сигнал, семейство Соколова присело на дорожку.
— Может, всё-таки по рюмахе? Всё равно сидим? — оживился дед.
Предложение было отклонено, через минуту Соколов грустный, но трезвый ехал на вокзал.
Капитану Кудашову, новому ротному, очень не хватало стека.
Впрочем, он обходился и без него. Подобного вторая рота ещё не знала… Вторая рота во главе со Шматко, построенная в казарме, была единственной прямой линией в казарме. В результате тотальной ревизии, предпринятой Кудашовым, посреди казармы высились завалы из матрасов и тумбочек, содержимое последних было вывалено на пол.
Перед строем прохаживался капитан Кудашов, за неимением стека обходившийся перчатками.
— Если вы называете это порядком, то что же тогда беспорядок?!
Постели не отбиты! Под тумбочками пыль! Дневальный не пострижен!
Не знаю, что здесь было до меня, но с этой минуты всё будет по-другому!
— Товарищ капитан, парко-хозяйственный день у нас по субботам, то есть завтра…
Кудашов решил внести нотку здравого смысла в замечание Шматко.
— Завтра, товарищ лейтенант, будет завтра!
— Ага, а послезавтра — послезавтра, — подсказал капитану голос из сторя.
— Кто сказал?! Я спрашиваю, кто там, в строю, вякнул?! — Вякальщик молчал. — Стало быть, никто? Отлично. Открываем оружейку, солдаты получают оружие. Бежим марш-бросок.
