Только этим можно объяснить несправедливые и обидные слова старлея.
— Да ладно. У нас вон кого ни возьми — любой может быть каптёром!
— А вот фиг ты угадал! Это сержантом может быть любой!
А каптёр — это призвание!. Этим дышать нужно! — Как раз в эту секунду где-то в Западном полушарии Спилберг отчаянно кусал локти на обеих руках, он не успевал монолог Шматко, фильм всей его жизни так и останется не снятым. Шматко взял в руки клей и покрутил тюбик перед носом Смалькова. — Вот этот клей… Ты когда-нибудь задумывался, откуда он здесь? Нет. А это Соколов достал! Понимаешь, Со-ко-лов!
А вот эти скрепки? А дырокол? Он всё достаёт! Ему прикажешь гуталин найти, он найдёт, прикажешь писсуар, он и писсуар найдёт! У него же дар, у него связи, а ты его мордой об стену!
Смальков сдался. Трудно сказать, что именно его убедило — писсуар или гуталин, но чистая победа была присуждена Шматко.
— А кого тогда сержантом?
— Да кого угодно! Полроты сержантов ходит. А каптёр — он один!
Понимаешь, Смальков, один! В общем, так. Если кто-нибудь другой к каптёрке подойдёт, я её заминирую на фиг! Разрешите идти?
Смальков разрешил. Смальков представлял себе минирование каптёрки. Почему-то угроза Шматко не показалась ему смешной.
Старо- от младослужащего можно отличить по шуму, издаваемому ноздрями во время выполнения физических упражнений.
О том, что рядовой Щур пытается отжаться на брусьях, знал весь гарнизон. Достаточно было вытащить из ушей бананы, чтобы услышать — процесс идёт.
Насладившись зрелищем супового набора, пытавшегося зависнуть в нелепой позе меж двух деревяшек, Гунько решил разнообразить картину, послав на тот же снаряд Фахрутдинова. Шоу не получилось.
Вероятно, по ночам Фахрутдинов тайком пробирался к брусьям и тренировался. По наблюдению дедушек, кроме этого, Фахрутдинов также задался целью поставить мировой рекорд по сборке-разборке автомата.
— Фахрутдинов! Иди сюда… — чётко спрыгнув с брусьев, дух уже через секунду был в пределах досягаемости Кабанова и Гунько…
— Чем на гражданке занимался? Каким видом спорта?
— Никаким…
Не удовлетворившись ответом, Кабанов резко выбросил руку, пытаясь ткнуть Фахрутдинова в живот… Рука была отбита — не сильно, но уверенно. Так, чтобы не обидеть Кабанова и в то же время сберечь живот от тыканья. Кабанов не обиделся.
— Видал, Гуня! Дух у нас — КМС по никакому виду спорта. Видал?
Шифруется наш Ринат Оскарович.
Не факт, что рядовому Фахрутдинову удалось бы и дальше шифроваться, если бы ефрейтора Кабанова не вызвали в канцелярию.
