- Я прав на счёт стрингов, не так ли?
Она игнорирует меня, и, вероятно, к лучшему, потому что это означает, что я могу использовать своё воображение, когда дело доходит до того, во что она одета под этими джинсами. – Серьёзно, - говорит она. – Ты преследуешь меня? Каким образом я всё время сталкиваюсь с тобой? Разве это не огромный дворец?
- Здесь триста комнат, - произношу я. – Триста двенадцать. Плюс-минус, на самом деле. В некоторых комнатах будут проводиться ремонтные работы, а некоторые из них считаются общественными зонами для экскурсий и прочего. Я могу провести тебе экскурсию, если хочешь. Очень уединённую и очень особенную экскурсию.
- Это был риторический вопрос, - говорит она. – Перестань преследовать меня.
- Ты высокого о себе мнения, - произношу я, стоя рядом с ней. Она не двигается, не отходит назад ни на дюйм, и я настолько близок, что чувствую еле уловимый запах на её коже - что-то мягкое, слегка цветочное - лосьона, а не духов. – Лучше бы ты была наполнена мной.
Она брезгливо морщит нос, выражая неприязнь, которая должна раздражать, но это делает меня только твёрдым. Видимо, я нахожу её неприязнь привлекательной.
- Ты груб для принца, - говорит она.
- Ты уже говорила это.
- Очевидно, что ничего не изменилось.
- Надеюсь, что нет, - говорю я. – Настойчивость – одно из моих самых сильных качеств.
Небольшая улыбочка появляется на её лице, и она качает головой. – Так что, ты просто изнуряешь женщин? – спрашивает она. – Я думаю, что кому-то вроде тебя, не нужно прибегать к этому.
- Как правило, нет, - говорю я. – Но ты - особый случай.
На этот раз она смеётся. – Потому что я нахожу тебя раздражающим?
Я положил руку себе на грудь. – Это причиняет боль, Белль, - говорю я. – По-настоящему. Но я не верю тебе.
- Те не веришь тому, что я считаю тебя отвратительным? – спрашивает она. – Потому что я могу тебя заверить, что это так. Особенно сейчас.
- Только потому, что наши родители женятся? – спрашиваю я. – Ты не считала меня раздражающим в Вегасе.
- У текилы есть способность делать кого-то интересным, - говорит она. – И вообще, я почти ничего не помню. Это всё, как в тумане.
- Всё? – спрашиваю я. Её голос слегка колеблется, и то, как она это говорит, вызывает у меня сомнения. Даже сквозь дымку алкоголя, вряд ли это фантазия в моей голове.
- Правда или вызов, - говорит она, опускаясь на кожаные сиденья лимузина. Её волосы рассыпаются по плечам, каштановый каскад, настолько шелковистый, что я хочу протянуть руку и коснуться его. – Или… я никогда не… да. Это оно. Я ничего о тебе не знаю, и я сижу в твоём лимузине, разъезжая по Вегасу. Это безумие.
