Особенно важную роль в грихьясутрах стали играть именно санскары — специальные обряды, исполняемые на разных этапах жизни человека. Изложенные по порядку их совершения, обычно от свадьбы и последующего затем зачатия до похорон, они образовывали обрядовый цикл жизни человека и содержали осмысление жизни человека как замкнутого цикла жертвоприношений, последним из которых является жертвоприношение самого человека на погребальном костре. А отсюда, с погребального костра, может быть начат новый цикл, поскольку, согласно доктрине упанишад, происходит новое рождение в ином телесном облике по закону воздаяния — кармы, в зависимости от поведения человека и исполнения им своего долга в этом существовании. Идея жертвоприношения вместе с представлением о круговороте перерождений, определяемых законом кармы, таким образом, легла в основу изложения домашнего ритуала.
Это понимание человеческой жизни в грихьясутрах нашло свое дальнейшее развитие в литературе дхармасутр и дхармашастр. Дхармасутры, сочинения о дхарме, т.е. религиозно-этическом долге и правильном поведении, формально примыкают к грихьясутрам в собраниях ритуальных книг (кальпасутрах) ведийских школ и порой приписываются тем же древним авторитетам, что и грихьясутры. Они отчасти повторяют сообщения грихьясутр о домашнем ритуале, отчасти дополняют их указаниями [17] на социальные аспекты и значение обрядов. Но связь между обоими типами произведений обнаруживается и на более глубоких уровнях, в их отношении к ритуалу.
Само мировоззрение индийских ученых складывалось под воздействием ритуалистики. Читатель индийской «научной» прозы (так называемых шастр) — будь то о политике или любви, о медицине или астрономии — постоянно замечает устойчивые образы и стереотипы восприятия, объяснимые лишь в свете богатой ритуалистической традиции.
Жертвоприношение в индийской литературе — не только передача божеству тех или иных материальных благ. Разновидностью жертвы считается кормление брахмана, в этом случае пища сжигается «в огне его желудка», как в пламени священного очага. Угощение, предлагаемое гостю, — тоже жертвоприношение, а человек, достойный почетного приема, именуется буквально «сосудом» для жертвенной пищи. Таким же образом осмысляют всякого рода щедрые дарения и раздачи. Объектом отчуждения могут стать не только предметы, входящие в имущество человека, но и какие-то аспекты самой его личности. Аскетизм выступает как форма самопожертвования и «жертва собою» отнюдь не представляет простую игру слов. Вся жизнь индивида в сутрах изображается как непрерывная цепь жертвоприношений, завершаемых заключительным ритуалом, когда тело покойного сжигают на погребальном огне точно так же, как сам он сжигал масло, зерно или мясо домашних животных. Жертвоприношение становится наиболее употребительной метафорой, прилагаемой к изучению брахманским учеником священных текстов вед, к управлению царством, к осуществлению судопроизводства и т. д., и т. п.
