Смысл «юридических» предписаний шастр порою может быть разъяснен лишь в свете того восприятия мира, которое характерно для ритуалиста. В качестве примера приведем известное правило из дхармашастры Васиштхи о том, что проценты по долговым обязательствам перестают нарастать сразу же после смерти царя. Это, несомненно, следует рассматривать в контексте представлений о том, что царь — сакральная фигура, от которой зависит дождь и произрастание всего живого на земле.[18] Смерть царя означает [18] прекращение всякого «роста», в том числе и ростовщических процентов.
Происхождение традиционных индийских наук тесно связано с ритуалистикой. Астрономия нужна для выбора времени жертвоприношения, геометрия — для устройства алтарей. Фонетика и изучение стихотворной метрики развивались в связи с потребностями правильной рецитации гимнов и жертвенных формул. Современные исследователи приходят к выводу о первостепенной важности ритуала в становлении древнеиндийской грамматической традиции. Наконец, индийская логика была приспособлена в первую очередь для интерпретации священных текстов и ритуальных церемоний.
Ко многим своеобразным явлениям индийской культуры мы прилагаем привычные европейские наименования, рассматривая, например, упанишады как памятники философии, дхармашастры как сборники законов, шастры как трактаты.
Ясно, однако, что указанное выше правило, сформулированное Васиштхой, «законом» считаться никак не может. Не менее очевидно и то, что, как бы ни было глубоко содержание упанишад, оно не вполне укладывается в европейское понятие философской мысли.
Для того чтобы нагляднее продемонстрировать характер традиционной индийской «науки», обратимся к знаменитому трактату о политике — так называемой «Артхашастре» Каутильи. Будучи посвящена столь определённой и вполне «светской» теме, эта шастра не содержит ни анализа, ни обобщения фактов политической истории. Автор говорит, что содержание его книги целиком заимствовано из сочинений древних учителей и является, таким образом, выражением вечной мудрости. Он всячески стремится избежать ссылок на современные события. Нельзя назвать его и утопистом, ибо утопия предполагает всё же конкретное государство, только не существующее в реальности, — между тем как именно подобная конкретность и чужда образу мыслей древнеиндийского учёного. Он занят систематизацией понятий и созданием из них иерархически организованных множеств. Парадоксальная ситуация — крупнейшие современные исследователи, изучавшие этот древнеиндийский трактат о государстве, так и не смогли определить, идёт ли речь о мелком царстве или о всеиндийской империи. [19]
