Всего для Башкирии подготовлено, не считая оставшихся в ВИРе, более 20 кандидатов наук, из них пятеро стали докторами, профессорами, а один (В. А. Вахитов) — академиком.
В ВИРе мы «оборудовались» довольно быстро. В этом нам помогли наш опыт в таких делах и большое содействие со стороны дирекции, за что очень признателен Дмитрию Даниловичу, несомненно, весьма талантливому хозяйственнику и организатору науки.
Стали получать импортное оборудование, что для ВИР, да и всего ВАСХНИЛ, судя по реакции плановиков и финансистов, было новым делом. Даже был такой случай.
Как-то наш отдел посетили гости от городского руководства — один из секретарей ленинградского Обкома Партии, секретарь пушкинского Райкома КПСС и сопровождающие их. Когда мы, после ознакомления с работой отдела и посещения лабораторий, пили чай в моем кабинете, пушкинский секретарь, делясь впечатлением, произнес: «У Василия Григорьевича все приборы заграничные — аминоанализаторы из Японии, электронный микроскоп из Чехословакии, центрифуги из Венгрии», на что секретарь Обкома, рассматривая снаружи дно сервизной чашечки, возразил: «Да нет, не все. Вот этот прибор изготовлен на фарфоровом заводе Красная Горка».
Начали мы «оснащаться» с февраля — марта 1967 года, к концу лета этого же года исследования в лаборатории цитобиохимии уже шли полным ходом.
Встретившись в ВИРе с необходимостью прямого участия в решении актуальных проблем прикладной ботаники, генетики и селекции и принимая во внимание нашу принципиальную позицию относительно первостепенной значимости белка в морфогенезе, главное внимание на этом новом для нас этапе научной деятельности мы решили уделить белкам, не оставляя в стороне проблемы нуклеиновых кислот. Используя высокую и разностороннюю биологическую специфичность белковых молекул и учитывая их причастность ко всем без исключения жизненным процессам, мы, как уже было показано выше, положили их в основу разработанного нами принципа «белковых генетических маркеров». Этот принцип позволил нам — моим ученикам и сотрудникам — создать серии методов генетического и филогенетического анализа растений.
Первыми объектами исследований стали пшеница, рожь, кукуруза, бобовые и картофель. Соответственно, глубокий и неизменный впоследствии интерес к нашим подходам в анализе генофонда проявили прежде всего коренные «вировцы» — М. М. Якубцинер, В. Ф. Дорофеев, Э. Ф. Мигушова, М. И. Хаджинов, Г. С. Галеев, Н. Р. Иванов, С. М. Букасов, Н. Г. Хорошайлов и многие другие. Они с большим энтузиазмом восприняли эти работы и всячески способствовали нашему вхождению в проблемы мирового генофонда культурных растений и их диких сородичей.
