Наверное, если бы не эта баня, если бы Толкунов не убедился в своих подозрениях, он не решился бы сделать то, что произошло затем.
Отец решил организовать шашлыки. Сам занялся растопкой, а их отправил за поленьями в сарай. Сарай стоял в паре метров от дома так, что две стены образовывали зазор, который нельзя было разглядеть ни из двора, ни с улицы.
Яр втолкнул его в этот зазор и прижал к стене, приник к нему всем телом, давая почувствовать своё возбуждение.
Андрей чуть не расплавился от жара его бёдер, вжимавшихся ему в живот. Он почти терял сознание от этой внезапной близости, от этой жажды и от одной мысли о том, что в любой момент их могут застукать.
Яр ничего не спрашивал. Поймал его лицо в ладони и поцеловал. Андрей целовался до тех пор с девчонками пару раз, но ни один из тех поцелуев даже близко не походил на поцелуй Андрея, буквально сведший его с ума. Андрей мгновенно потерял контроль над собственным телом, шарил только слепо по спине Яра, пытался прижаться к нему сильней и изо всех сил старался получить больше – больше этого языка, больше этих губ, больше этого тела.
Яр овладел им одним только языком. Проник в самую глубину его сущности и захватил ничейную территорию без единого выстрела. Когда он отстранился, вопросительно заглядывая Андрею в глаза, тот потянулся навстречу, даже не пытаясь понять, что творит – ему просто хотелось ещё, глубже и сильней.
Их губы сомкнулись второй раз, но Яр даже не успел погрузить язык в его рот, когда совсем рядом раздался голос отца:
- Ан… дрей, - Журавлёв запнулся на середине слова. Рванулся вперёд и попытался оттащить Толкунова от Андрея.
Яр не сопротивлялся, даже позволил ударить себя по лицу один раз, а потом перехватил руку отца и вывернул, прижал его щекой к стене сарая.
- Жорка, уймись. Поговорим.
Говорили долго. Андрей слышал из-за стены обрывки ругани, сидя в своей комнате и пытаясь понять, что только что произошло. А потом в комнату зашли без стука – Яр и отец.
- Ты сам этого хотел? – спросил отец.
Андрей сглотнул. Ему вдруг стало страшно. Он абсолютно не понимал тогда, чего хотел, а чего не хотел. Зато отчётливо представил, что скажет отец, если решит, что он хотел переспать с мужиком.
- Он меня не спрашивал, - прошептал он. И, будто этого было мало, добавил. - Я бы не смог ему помешать.
Это было правдой. Андрей был ниже на голову, и Яр мог бы согнуть его пополам одной рукой. И то, что Яр не спрашивал, тоже было правдой, но ни то, ни другое не было ответом на вопрос отца.
