. Это уже угроза, ультиматум. Конечно, для И. Л. Джандиери это был удар, как говорится, ниже пояса. Человек, которому он доверял, не отказывал в доступной помощи, защищал, когда поднимались вопросы, связанные с постоянным отсутствием Н. Вавилова, с тем, что его фамилия мелькает только в списках на получение зарплаты, этот человек сильно подвёл.
Понимал неловкость положения и Вавилов. Поэтому в заключительном абзаце Меморандума он сделал неуклюжую попытку сгладить эту неловкость. "В заключение этого беглого меморандума должен отметить от лица станции и всех сотрудников искреннюю признательность и уважение настоящему ректору института проф. Илье Львовичу Джандиери, секретарю института Маргарите Осиповне Горяиновой и проректору по финансовой части Евгению Борисовичу Лопухину за посильное внимание, которое они смогли уделить нуждам станции при всей своей занятости. Только благодаря активному содействию И. Л. Джандиери станция смогла просуществовать год и выполнить, хоть в тяжких условиях, часть своего научного задания". Заведующий кафедрой селекции и генетики проф. Н. Вавилов.
Резолюция на этом меморандуме: "К делу, как курьёзнейший документ".
Среди замечаний И. Л. Джандиери на полях вавиловского меморандума есть слова, что это провокация или недомыслие. Это, так называемое, недомыслие, Николай Иванович замыслил ещё летом 1920 года, когда И. Л. Джандиери знакомил его с имеющейся в Агрономическом институте экспериментальной базой. Чтобы осуществить намеченный план Николай Иванович согласился руководить кафедрой генетики и селекции, быть в штате Агрономического института, пойти в подчинение ректору, проректорам. И, несомненно, этот меморандум был направлен на оправдание отделения станции от Агрономического института. Большинство требований Николая Ивановича в той политической и экономической обстановке были неосуществимы и он это прекрасно понимал. На фоне такой разрухи меморандум Н. Вавилова иначе, как провокацией, направленной на оправдание отделения генетической станции от Агрономического института и присоединения её к Отделу прикладной ботаники, не назовёшь. Подтверждением тому служит записка Николая Ивановича в Правление уже Пушкинского сельскохозяйственного института с предложением преобразовать генетическую станцию института в опытный участок кафедры селекции. Эта записка зарегистрирована 10 июля 1923 года. Николай Иванович пишет: "Настоящим имею честь довести до сведения правления нижеследующее: Генетическая станция института, состоящая при кафедре селекции, открытая три года тому назад по инициативе Агрономического института, фактически с самого начала её существования не могла развиваться нормально, и для того чтобы вести серьёзную работу, мне пришлось определённо связать свою работу с Отделом прикладной ботаники и селекции и возбудить вопрос о создании Центральной опытной станции прикладной ботаники и селекции, каковой и был разрешён в утвердительном смысле Всероссийским съездом по опытному делу и Наркомземом
