— Точно. Я забыл, — стена, которую он временно опустил, снова поднимается.
Кусаю сэндвич и жую. Глотаю и продолжаю:
— Оказывается, мне нравится работать руками. Существует много вещей, на которые я способна, и никто даже и не подозревает об этом.
Мускулы на его предплечьях напрягаются и расслабляются. Рот открывается и едва закрывается. Для мужчины, чье каждое движение продумано и заранее просчитано, ему, похоже, трудно решить, что он хочет сделать в этот момент.
— Лия, по поводу того, что ты сказала раньше, — на мгновение он прерывается. Эти темные глаза смотрят на меня так же, как прошлой ночью. — Я козел. Но ты - не дурочка.
Не ожидая своего рода извинения, я просто смотрю на него и жду остальную часть - часть, где он отчитывает меня или говорит что-то унизительное о моей карьере, моем баре, моем наряде, моей личности.
Вместо этого, он молчит.
В тишине я принимаю его слова за то, чем они и являются, и мы заканчиваем наш обед, сидя под деревом. Когда приходит время вернуться назад, я знаю, что должна что-то сказать. Он собирается идти к дому, когда я кладу руку на его предплечье и тяну его назад.
Он поворачивается ко мне, и мне вдруг становится неловко.
Я никогда не терялась, но есть что-то в том, как его рука застыла под подушечками моих пальцев, и как его плечи поднимаются без выдоха, заставляет меня замереть. Я ни издаю не звука.
Адам смотрит на мою руку на его руке и на мою кожу, соприкасающуюся с его кожей. Его лицо хмурится, и я умираю от желания узнать, о чем он думает.
Но я этого никогда не узнаю, потому что он вырывается.
— Не трогай меня, — говорит он.
А я стою и смотрю на его спину, когда он уходит прочь.
— Что за кретин, — говорит Сьюзен, сидя на перевернутом ящике на складе в «Необъезженном жеребце».
— А я о чем, — я считаю ящики «Абсолюта».
Комната маленькая и без окон, с металлическими полками. Она определённо известна, как комната с алкоголем, здесь мы держим выпивку. Под баром есть комната, где хранится пиво, а все для еды находится в задней части, возле кухни.
— Тебя арестовали, а он приходит и заключает с тобой сделку, чтобы вытащить из неприятностей?
Я отмечаю количество коробок на бумаге передо мной.
— Похоже, он даже слушал меня, когда я сказала, что не я была за рулем чертовой машины, — поднимаю взгляд от планшета и перехожу к «Грей гус».
— Ну, этот другой офицер, конечно же, должен был выслушать тебя, но как ужасный Адам Рейнгольд посмел вести себя, как какой-то рыцарь в сияющих доспехах, спасая твою задницу и твои мечты о владении баром.
