— Кролик почти готов. — участливо сказала Камилла. — Сначала мы поедим, затем снова обсудим.
— Нет. — ответил Мэддокс. — Больше никаких обсуждений. Я хочу сделать это сейчас.
Камилла спокойно кивнула и просмотрела на него серьезно и в то же время сочувствующе.
Призвав всю свою храбрость, Мэддокс развязал мешок. Он медленно опустил в него руку, пальцы нащупали клок сухого волоса и холодный скальп. По коже пробежали мурашки, и он отдернул руку назад. Заставляя себя, он потянулся дальше. Крепко ухватив голову за волосы, он вытащил ее из мешка. И приподнял вверх.
Итак, перед ним свисала отрубленная голова с открытыми, уставившимися вдаль глазами.
— Как ты себя чувствуешь теперь? — спросил Барнабас.
— Как будто мне станет плохо.
— Это понятно.
Подавляя тошноту, поднимавшуюся в горле, Мэддокс положил голову на землю, туда, где огонь тепло мерцал на серой коже. Юный маг сделал вдох, вдыхая запахи мшистого леса, смешавшегося с ароматом жарящегося кролика, и попытался сконцентрироваться. Он уже понял, что его магия работает лучше всего, когда он зол или испуган, или же его захлестывают эмоции.
Прямо сейчас он не чувствовал ничего подобного. Тошнота, неуверенность, печаль и оцепенение не кажутся верными составляющими. Но магия все еще жила внутри него. Он и есть магия. И существует много способов извлечь ее.
Он заставил себя подумать о Горане, покончившим с жизнью матери в облаке малиновой крови. Он позволил ненависти к этому трусливому убийце, потребности к отомщению течь по венам и перерости в поток ярости.
Затем он ощутил ее: вначале дрожь, пронизавшая все тело, затем тень, вьющаяся в поле его зрения. И как только он увидел тень, то позволил ненависти к Горану вести его к источнику магии, вплетая ее в клубок тьмы, превращая ее во что-то необходимое, как подсказывали ему странные инстинкты внутри.
Яростные мысли понемногу утихли, и его наполнило темное спокойствие, подобно густому ледяному илу, пробираясь в вены, сердце и разум. На мгновение вокруг него осталась только магия; все остальное во вселенной перестало существовать. Он взял магическое волшебство, которое преобразовал теперь во вращающийся дымчатый шар в своих руках и толкнул его в сторону головы.
«Проснись Алькандер Верас.» — подумал Мэддокс монотонными словами, наполненными силой и энергией, которых он обычно не ощущал. — «Проснись и поговори с нами. Расскажи то, что нам необходимо знать.»
Шар теней взорвался тысячей тоненьких огоньков. Они разделялись и летели прямо к голове, попадая ей в глаза, ноздри, рот и уши. Затем они исчезли.
