— Ты чувствуешь? — спросил Маркус.
— Да. — Фаррелл ощущал подобное и раньше, но именно сегодня он почувствовал себя как бог.
Волна начала исчезать и Фаррелл вздохнул полной грудью. Он потряс головой и попытался сфокусироваться на Маркусе. — Тебе лучше?
Маркус мрачно взглянул на мертвое тело.
— Нет. Этого недостаточно. Я не настолько силен, чтобы встретиться с Джеки лицом к лицу, сделать необходимое, чтобы забрать Кодекс, на этот раз навсегда. И девушка…
Если Маркус потерпит поражение, если он умрет, все будет кончено. Часть Фаррелла беспокоилась о судьбе Маркуса…и о судьбе мира, которому он хотел помочь. Но другая часть пеклась исключительно о собственной судьбе, которая теперь была тесно связана с судьбой Маркуса. Чем сильнее Маркус, тем сильнее будет и Фаррелл.
— Что я могу сделать? — спросил он.
Маркус посмотрел на мертвое тело. Им необходимо быстро избавиться от него, пронеслось у парня в мыслях.
— Есть кое — что, — сказал Маркус. — То, что я никогда раньше не пробовал.
— Скажи мне.
— Чтобы получить магию моей дочери, мне необходимо нанести ей особенную метку. Но все в мире состоит из магии — элементной магии. В тебе также есть доля, которой ты можешь поделиться, особенно сейчас, когда ты так силен.
Фаррелл моргнул, пытаясь переварить все сказанное.
— Значит, ты можешь нанести мне еще одну метку, метку, позволяющую мне поделиться с тобой моей силой?
— Да. Я пойму, если ты не захочешь. Ты можешь потерять что-то от этого.
Фаррелл практически рассмеялся.
— Да я должен благодарить тебя и твой кинжал за ту силу, которой сейчас обладаю. Конечно же, я хочу сделать все необходимое, чтобы тебе помочь.
Без лишних слов Фаррелл расстегнул пуговицу на левом рукаве и закатал его, обнажая руку. Лицо Маркуса было напряженным, когда он взял золотой кинжал и вытер платком с клинка кровь.
— Я знал, что ты — единственный Фаррелл. Ты тот, кто и вправду может мне помочь. Спасибо тебе за это.
Фаррелл сцепил зубы, когда кончин клинка вонзился в его руку, все еще чувствительную после предыдущей метки. Он наблюдал, как Маркус вырезает символы, более четкие, чем раньше. Они состояли из завитков и волнистых линий, будто Маркус выписывал слова, но этот язык Фаррелл уже видел.
— «Язык Кодекса».- предположил Коннор.
Да, это был он. Вот что Маркус выгравировал на его руке — язык магии, чьи витки и повороты были более болезненными, чем самая сложная татуировка. Он наблюдал, как течет на землю его кровь, образовав маленькое кровавое озерце, черное в лунном свете, и боль была настолько сильной, а метка — замысловатой, что он думал, Маркус не закончит никогда.
