- Я понимаю, тебе некогда было, - мягко вошел в сложное сценаристово положение режиссер. Не сдержавшись, оператор восторженно хрюкнул. В отличие от оператора, Виктор сдержался. Только подышал некоторое время достаточно бурно. Отдышавшись, спросил:
- Тогда зачем я вам?
- Легкая корректировка диалогов в связи с натурой, Витя, - объяснил режиссер.
- На съемке. По мизансцене, - решил Виктор. - Тем более, что доблестный поручик, носитель, так сказать, идеалов столь любимого тобой, Андрюша, белого движения, лезть в болото категорически отказывается.
Бунт на корабле, бунт на корабле! Глаза режиссера округлились, как у Петра Первого, он встал, прошелся саженьими (как на картине у Серова) шагами по афганскому ковру, подумал, подумал и рявкнул:
- Он у меня в дерьмо полезет, охламон трусливый!
- Я про дерьмо не писал, - скромно напомнил Виктор.
- А ты напиши, напиши, чтоб я его туда загнал!
- Ну, режиссерский норов показал, и будя! - прервал идиотский монолог оператор. - Я так понимаю, что с творческими вопросами покончено? Тогда давайте чай пить. Чаю хочешь, Витя?
- Твоего - хочу, - ответил Виктор.
Оператор понимал себя великим докой по заварке чая, и действительно был им. Он приступил к священнодействию. Все свои многочисленные индийский, цейлонский, китайский, краснодарский, черт-те какой чаи, ведро с родниковой, каждодневно обновляемой водой, электрический чайник, два заварных он хранил в режиссерских апартаментах, потому что в его люксе, выбитом у администрации в связи с необходимостью надежно хранить пленку (в холодильнике) и камеру (в спальне на отдельной кровати) на законных основаниях толклись безответственные ассистенты, которые по легкомыслию могли использовать все эти предметы варварски и не по назначению. Счифирить, допустим.
Оператор кипятил, смешивал, засыпал, заливал, накрывал, доливал, ждал. Виктор и Андрей сидели, как в театре.
- Чашки готовьте! - приказал оператор. Виктор и Андрей послушно перенесли из буфета на столик замечательные казенные чашки.
Маэстро разлил по чашкам золотисто-темный и тем не менее замечательно прозрачный чай. Попаузили, чтобы пить слегка остывший, чтобы ощущать глоток, чтобы полностью почувствовать букет. Откусили по маленькому кусочку сахарка (только вприкуску!) и сделали по первому затяжному глотку.
- Каков? - горделиво осведомился оператор.
- Ты - бог, Володя, - оценил сотворенное чудо Виктор.
И замолчали, чтобы всеобъемлюще ловить кайф. В молчании прикончили первый налив, без перерыва второй.
