- Ты еще в свои пятьдесят с хвостиком в дублерах ходишь? поинтересовался с травы Виктор.
- И основным, бывает, прохожу, - скромно ответил Петр. - Ну пошли, Гена.
Двое красноармейцев удалялись. Виктор приподнялся на локте, крикнул им в спины:
- Мы с тобой не договорили, Петя!
...Витязь в шишковатом суконном шлеме и в гимнастерке с алыми разговорами на борзом коне мчался сквозь взрывы. Образуя неряшливые фонтаны, комьями взлетала земля, кучился, клубился, стелился серо-желтый дым.
Взрыв рядом, совсем рядом, один, другой... Всадник, казалось, ушел от них, но еще один, последний, рванул под брюхом коня, и конь, взлетев, сделал кувырок через голову. Медленно рассеялись дым и пыль. Конь осторожно вставал на передние ноги, а всадник неподвижно лежал, раскинув руки.
- Стоп! - восторженно закричал режиссер.
Оператор с крана показывал большой палец.
Американизированный комбинатор на партикабле сотворил из большого и указательного пальцев букву "О". О'кей, значит.
Витязь уже поднимался на ноги, и к нему, беспечно помахивая нагайкой, шел непревзойденный маэстро трюка Петр Никифоров.
- Снято! - еще раз закричал режиссер. И тотчас в съемочной группе, как в колбе после подогрева, началось броуново движение. Нет ничего в кинопроизводстве более деловитого, более организованного, более стремительного, чем сборы к отъезду домой.
- Поздравляю, - сказал Виктор, подойдя к режиссеру.
- Господи, снято! Господи, пронесло! - глядя на Виктора счастливыми глазами, возблагодарил бога Андрей. - Ты знаешь, ощущение такое было: нет, добром это не кончится, нет, что-нибудь страшное случится! Господи, снято!
Подошедший к ним вместе с Геннадием маэстро трюка услышал последние слова:
- У нас никогда ничего не случается. Фирма веников не вяжет, она покупными парится. Витя, я в миг переоденусь, и вместе в город поедем. Я тебя довезу.
- Тогда я машину забираю, - радостно решил режиссер, глядя вслед идущим к автобусу трюкачам. Хлопнул Виктора по плечу, сказал, как о давно решенном: - Значит, через два часа опять встретимся.
И побежал к черной "Волге", которую ценил как атрибут избранности.
Виктор ни черта не понял про встречу через два часа, но задумываться об этом не стал. А через десять минут, выводя свой потрепанный "фольксваген" на Севастопольский проспект, Петя все объяснил:
- Я столик в ресторане Дома кино заказал. Приглашаю.
- Директор, режиссер, оператор, я и вы с Геной, - подсчитал догадливый сценарист. - Значит, столик на шестерых. Правильно, Петя?
