— Ничего не забыла? — спрашивает он, и я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть. Он держит двумя пальцами за ремешок мою сумку.
Должно быть, я так нервничала, что оставила её в поезде. Я даже не заметила, как Лаки подобрал её. Качаю головой, широко разинув рот.
— Спасибо, — бормочу, забирая у него сумку. Кажется, я покраснела. Боже, он, наверное, думает, что я какая-то слабоумная. Сексуально двинутая идиотка, которая даже не может уследить за своими вещами, и которая, к тому же, втюрилась в своего двоюродного брата.
— Привет, — говорит он, улыбаясь. Я снова смотрю вперёд, но он всё так же стоит и дружелюбно улыбается мне. Он застаёт меня врасплох, и из меня вырывается смешок. Лаки тоже смеётся, и это, по крайней мере, разрушает малую долю напряжения между нами.
Мы приходим в шумную, броскую и набитую закусочную на Тайм-сквер. Хеми уже здесь, как и её дети. Самая маленькая, Бриана, ревёт из-за пролитого напитка. Хеми использует гигантскую кучу салфеток, чтобы всё вытереть. Она ругается с Раймондом и, повернув голову, замечает нас. Хеми… большая, она всегда была такой. Но сейчас она по-настоящему огромная, потому что беременна. Мама и Тити по сравнению с ней выглядят стройняшками. Пока она вытирает разлитый напиток, её руки трясутся как желе, а штаны слазят так низко, что выставляют на всеобщее обозрение расщелину её задницы. Бриана и Аннализ дерутся, одна кидает в другую кубиком льда, и он приземляется прямиком в чей-то чили.
— О, Господи, — вздыхает мама.
— Dios mío (прим. исп. Боже мой), — соглашается Тити.
— Давай, я повешу твоё пальто, — говорит Люк и его руки скользят по моим плечам.
Я с трудом выдыхаю, жар в крови резко возрастает.
— У нас всё в порядке? — шепчет Лаки мне на ухо, пока снимает с меня пальто.
— Всё хорошо, — отвечаю я, но каким-то образом это звучит скорее как вопрос.
Тётя Хеми сдавливает меня в объятиях, за ней идут близнецы и все её остальные отпрыски, пока я не дохожу до конца стола в красно-белую клетку. Они уже успели съесть весь хлеб в корзинке, оставив только одни корки. Я сажусь и достаю столовые приборы из салфетки, затем поднимаю взгляд и улыбаюсь своей родне, чувствуя решимость провести этот вечер в своё удовольствие и, пользуясь случаем, наесться до отвала мороженого с фруктами и орехами.
Смотрю на Лаки, флиртующего с девушкой в гардеробе. Он смеётся и меняет позу. Увлекательно наблюдать, как она сразу же тает, смягчается для него. Наверное, проходит всего секунд двадцать, как она тянется за своим телефоном. Смотрю, как они вбивают номера друг друга в свои телефоны, и чувствую себя больной. Его поцелуй был таким прекрасным и таким особенным для меня. Но также он целуется и с любой другой девушкой, которую хочет. И, кажется, все они хотят его. Моё сердце обливается кровью, когда он улыбается той девушке. Лаки никогда не полюбит меня. Он никогда не будет принадлежать мне, и попытки заставить его, в конце концов, только причинят мне ещё большую боль.
