Первое учение было названо теорией самозарождения, (второе — теорией повсеместного присутствия зародышей.
Идея о самозарождении самых простейших организмов из органических веществ так противоречила идее о создании мира богом и о существовании всё одухотворяющей «жизненной силы», что вокруг этой теории самозарождения простейших разгорелся жестокий спор.
Так как вопрос о возникновении микроорганизмов был тесно связан с важнейшим вопросом о происхождении жизни и участии в этом деле божественного начала, то в середине XIX века парижская Академия наук объявила премию за разрешение этого вопроса самыми бесспорными и убедительными доказательствами.
Всем известный крупнейший французский учёный Пастер взялся за разрешение этого вопроса. Микроорганизмы погибают при стерилизации, т. е. при воздействии на среду высокой температуры или сильно действующих отравляющих веществ (сулема), убивающих микроорганизмы. Пастер думал, что если после стерилизации микробы не развиваются, то тем самым даны неоспоримые и убедительные доказательства против возможности самозарождения простейших. Но Пастер совершенно упустил из виду, что, убивая микроорганизмы, он одновременно убивал и живое вещество, из которого могло произойти самозарождение наипростейших организмов. Этого обстоятельства Пастер совершенно не учёл и впал в грубейшую ошибку, считая, что своими опытами он доказал невозможность самозарождения. При этих условиях самозарождение, конечно, было невозможно, так как микроорганизмам не из чего было образовываться, — живое вещество при стерилизации было Пастером убито.
По поводу спора Пастера со сторонниками теории самозарождения живого из неживого Энгельс замечает: «Опыты Пастёра в этом отношении бесполезны: тем, кто верит в возможность самозарождения, он никогда не докажет одними этими опытами невозможность его»[26].
Д. И. Писарев в своей статье «Подвиги европейских авторитетов»[27] пишет: «Специалисты (по микроскопической эмбриологии — О. Л.) Пуше, Жоли и Мюссе принуждены были подвергать свои труды суду таких людей, которые в данном отделе науки годились им в ученики, но которые зато в качестве заслуженных академиков были гораздо старше их по чину. Изучение природы было, таким образом, поставлено в прямую зависимость от табели о рангах».
«Распря между наукой и академическими генералами, — пишет далее Писарев, — продолжалась уже пять лет, когда, наконец, в ноябре 1863 г. гетерогенисты[28]
