и
Навская Троица, которые мертвые празднуют отдельно от живых. Этот мотив, вероятно, можно считать элементом архаичных представлений об особом течении времени в загробном мире и его членении, отличном от земного календарного времени.
Особенность полесской поминальной практики заключается в том, что Деды в значительной части региона справлялись два дня: пятницу и субботу. В пятницу поминальным был постный ужин (кисель, постные блины, постные щи), после которого начиналась подготовка к субботнему поминальному обеду, который должен быть скоромным и, по возможности, обильным. Такое распределение поминовения на два дня характерно для центральной части Полесья, преимущественно белорусского. В целом ареал этого обычая располагается между границей по рекам Ясельде-Припяти-Горыни на западе и правым берегом Днепра на востоке (центральные и восточные части Брестской обл., центральная часть Гомельщины до течения Днепра, северные части Ровенской и Житомирской обл.). Для западной и восточной окраин региона такое двухдневное распределение не прослеживается. В ряде случаев распределение поминовения на пятницу и субботу имеет гендерный аспект: поминальная пятница называлась Деды, а суббота — Бабы (ударение на последнем слоге). Ср. упоминание о делении поминовения на Бабы и Деды в других источниках (слуцк. мин., могил.: Шейн 1890, 606, 625; гроднен.: Пахаванш 1986, 174). Однако Деды могли справляться только один день — в пятницу (Золотуха калинк. гомел., Боровое рокитн. ровен., Червона Волока лугин. житом.) или в субботу (крупск. мин.: там же, 179).
Записи восточнославянских поминальных обрядов второй половины XIX — начала XX в. сведетельствуют о существовании в этих традициях комплекса ритуальных действий, направленных на удовлетворение потребностей душ предков в пище, тепле и чистоте. Следует вспомнить древнерусские свидетельства об обычае в поминальные дни топить баню для предков, оставлять там для них полотенце, одежду и пищу, см. (Гальковский 2000, 202—203). Этот обычай повсеместно фиксировался и в более позднее время. В поминальный день топили баню, мылись сами и оставляли на полке чистой воды с чистым веником — для дедов. Замешкавшимся говорили: «пуститя ужо покойников». Тот, кто прийдет в баню позже, рискует увидеть идущих мыться покойников, после чего умрет (бел.: Шейн 1890, 609—611). Ср. связанный с этим обычаем сюжет, который на Русском Севере устойчиво соотносится с банником, обдерихой или чертями: женщина приходит в баню поздно, когда все уже садятся за поминальный стол, дочь через некоторое время подходит к двери бани и спрашивает: «Скоро ты?» Из бани отвечают: «Тольки плечи помыла». Через некоторое время на этот же вопрос отвечают, что помыла руки, затем пальцы. Дочь, заподозрив неладное, открывает дверь бани и видит, что она полна чертей (могил.: там же, 610). Столь же древним можно считать обычай жечь костры в Великий четверг или в период святок, чтобы согреть души умерших (Гальковский 2000, 204; Зеленин 1994, 164—178).
