– Я ничего не знаю. Уходи. Я устал, и меня от тебя тошнит. Уходи. – Он утомленно обхватил голову руками – совершенно не похоже на себя.
И тогда меня осенило: я ведь снова нанес ему травму. Мне пришло на ум, что эта травма, быть может, даже более глубока, чем прежняя. Мне бы нужно сделать шаг назад, отступиться. А может, он прав? В конце концов, действительно ли я намеренно и осознанно сделал с ним это? Я не мог вспомнить, я вообще не мог ни о чем думать. Как бы то ни было, теперь, когда он все узнал, ему стало хуже. И я должен отказаться от своих слов.
Но не здесь.
– Ты ведь вернешься в Девон через несколько недель, правда? – пробормотал я после того, как некоторое время мы оба молчали.
– Конечно. Ко Дню благодарения уж точно вернусь.
Вот там, в Девоне, где каждая деталь обстановки не кричит, как здесь, что он – неотъемлемая часть этого дома, я смогу с ним помириться.
А пока надо было как-то выходить из положения. И существовал лишь один способ сделать это: придется фальшивить.
– Ну, путь у меня был долгим, – сказал я. – А спать в поездах я никогда не мог. Наверное, поэтому сегодня не слишком хорошо соображаю.
– Не бери в голову.
– Думаю, мне лучше поспешить на вокзал. Я и так уже на день опоздал в Девон.
– Но ты ведь не собираешься начать жить по правилам, правда?
Я улыбнулся ему.
– О нет, этого я делать не собираюсь.
И это было самой серьезной ложью, величайшей из всех.
Мир и покой покинули Девон. Хотя по виду кампуса и городка этого нельзя было сказать, они еще сохраняли свою мечтательную летнюю безмятежность. Осень едва коснулась пышного великолепия деревьев, и в зените дня солнце ненадолго вновь обретало свою летнюю силу. В воздухе ощущалось лишь отдаленное веяние холода, доносящегося от дальней кромки зимы.
Но новый, энергичный ветер подхватил и понес все, как первую опавшую листву. Летний семестр – когда временные педагоги, заменявшие ушедших в отпуск постоянных наставников, пичкали знаниями несколько десятков мальчиков и когда большинство школьных традиций, словно чтобы уберечь от зноя, было убрано на склад, – этот летний семестр закончился. Такой семестр проводился в школе впервые, что же касается зимних, то нынешний был сто шестьдесят третьим в истории школы, и руководство, вновь собравшееся к его началу, разгоняло дух летнего благодушия, как ветер – осенние листья.
Во время первого богослужения в часовне наставники сидели на своих постоянных местах «в партере» – перед нами и под прямыми углами от нас, – усталым выражением лиц и непринужденностью поз словно бы демонстрируя, что они вообще никуда не отлучались.
