На психоаналитической сцене постепенно являются разные театры и их разнообразные труппы. По мере того, как анализируемый начинает доверять интересу аналитика и его способности вместить противоречивые эмоции любви, ненависти, гнева, тревоги и депрессии, выходящие на передний план, особенно когда развиваются фантазии об аналитике и аналитических отношениях, Я начинает раскрывать различные психические театры, в которых разыгрываются конфликты. Это также позволяет аналитику и пациенту узнать внутренние персонажи. Среди толпы появляются многие аспекты самости, одни идеализированные, другие не признанные сознательным взрослым Я. Столь же амбивалентные измерения людей из прошлого тоже занимают свои места в аналитическом дискурсе, так что становится возможным понять и их значение.
По мере продолжения анализа показываются уязвленные и печальные стороны детства, наряду с радостными и иррациональными. Многие из них долгие годы оставались за кулисами. Все они толкаются, чтобы их услышали, поняли, возможно, поаплодировали им. Люди из нынешнего дня присоединяются к этой толпе, и каждый из них тоже предстает в разном свете; позитивные и негативные к ним чувства создают временную путаницу, пока анализируемый не увидит, что здесь затронуты и его две важнейшие части. Из прошлого должны прийти главные фигуры детства — родители, как в их любимом и любящем измерении, так и их устрашающие и ненавистные образы. Появляются и сиблинги, как желанная и нежеланная части семейной констелляции. Другие члены семьи, простираясь на несколько поколений вглубь времен, приходят играть свои роли в человеческой драме каждого субъекта. Сценарии этих интернализо-ванных персонажей вспоминаются или реконструируются в ходе анализа. Между тем продюсеры и режиссеры должны найти смысл своего места в семейной истории, в надежде, что прежде чем они оставят психоаналитическую сцену, они узнают, кто же они, и что собой представляли для своих родителей. Оптимально, чтобы анализируемые познакомились и с целями своей личной жизни, и с причинами прошлых неудач в достижении этих целей.
Приобретая психоаналитический опыт, пациенты слышат в своих собственных свободных ассоциациях забытые голоса прошлого и пропавшие страхи и фантазии детства. Таким образом, создается новая сцена, на которой предстоит сыграть разворачивающуюся драму жития. Только что приобретенный опыт позволяет анализируемому вступить в диалог с фигурами из прошлого. Нити дискурса, резко разорванные в детстве, теперь могут быть вновь соединены и протянуты в настоящее и будущее.
