— Иди туда. Тебе скажут, что делать.
Я вошла и сразу оказалась в большом холле, предназначенном, очевидно, для оргий.
Здесь стояли столы, широкие низкие диваны, посредине на черном мраморном постаменте возвышалась скульптурная композиция из двух обнаженных женщин и мужчины. Я подошла ближе и обомлела… Одна женщина стояла на четвереньках, другая лежала под ней на спине и языком касалась половых органов первой. Мужчина стоял на коленях и всаживал огромный член в задницу той, что стояла на четвереньках. Женщина, лежавшая на спине, рукой ласкала его яички, принимая одновременно себе во влагалище средний палец руки другой женщины. В этой группе было столько динамики и живой страсти, лица участников этого коллективного совокупления были так выразительны, что я, знакомая с этим только понаслышке, чувствовала что-то вроде желания, какой-то приятный зуд внизу живота.
Внезапно резкий голос вывел меня из состояния оцепенения:
— Хватит любоваться, мадмуазель! Помогите лучше накрыть на стол!
Я обернулась. За спиной у меня стоял хозяин — толстый маленький японец.
— Хояси очень вами недоволен, мадмуазель. Если он еще раз напомнит мне о вас, то… у вас могут быть большие неприятности, не говоря уже о том, что вам придется обслуживать наших гостей наравне с другими девочками. А пока выполняйте вашу работу.
Я твердо решила никому не рассказывать о том, что было написано на бумажке. И надо же было, чтобы Мария увидела ее у меня! С такими невеселыми мыслями я вместе с другими служанками машинально носила посуду, накрывала на стол, ставила цветы в вазы.
И вот все готово. Зажегся яркий свет. Послышался удар гонга. Откуда-то сверху полились звуки джаза. Двери распахнулись, и вошли девочки, одетые в роскошные бальные платья, в туфлях на высоченных каблуках, украшенные яркой бижутерией. Во мне даже шевельнулась зависть. Со сверкающими от возбуждения глазами и горящими щечками, они весело смеялись и непринужденно болтали друг с другом.
Вскоре вошли гости, несколько пожилых, весьма элегантно одетых мужчин. Некоторые из них расселись на диванах, другие с интересом стали рассматривать скульптуру на мраморном пьедестале, одобрительно посмеиваясь и обмениваясь многозначительными замечаниями. Один, самый молодой с виду, решительно подошел к нашей мулатке и поцеловал ей руку, из чего я заключила, что он давно знаком с Марией. Она зарделась и, что-то сказав ему, горделиво повела плечами. Я поняла: между ними уже как бы установился на этот вечер союз.
