— В пользу варварства можно много чего сказать.
— Да. В основном нечленораздельного. Побеждает тот, кто рискует. Вернувшись, ты многим рискнул — почему бы не искусить судьбу еще немного, а? — Байл внимательно посмотрел на него. Глаза главного апотекария неестественно блестели.
Олеандр нахмурился. Итак, Байл решил устроить представление, чтобы посмотреть, как его унижают. Нет, не представление, а тест. Как напомнил ему Арриан, Байл любил устраивать тесты. О его играх ходили легенды. Почти все члены Консорциума так или иначе побывали жертвами его нездорового внимания, но тому, кто оказывался на другом конце скальпеля, от этого было не легче. Байл не мог удержаться от копаний в мозгах и душах своих последователей. Казалось, он ищет что-то, но никогда не говорил, что именно.
Что ж, если Олеандру решили устроить испытание, он его пройдет. Он улыбнулся.
— Почему бы и нет? Посмотрим, насколько можно растянуть эту нить, пока она не порвется.
Аудитория представляла собой большой зал, вырезанный в центре дворца. Когда-то он служил ареной, и на его пол постоянно проливалась кровь. Массивные колонны поддерживали треснутый каркас крыши. Центр зала окружали полукруглые скамьи, поднимавшиеся от пола до самого верха. Из-под перекошенной плитки и потрескавшихся стен выбивалась скудная растительность, обвивавшая скамьи. Стены раньше покрывали резные изображения, одновременно непристойные и жуткие, но их стесали, чтобы освободить поверхность для диагностических экранов и гололитических проекций, дабы члены Консорциума, занятые важными экспериментами, могли участвовать в собраниях, не покидая лабораторий.
В центре зала поставили высокую платформу, а вокруг нее располагались массивные экзаменационные помосты, покрытые старыми пятнами. Именно здесь Фабий нередко преподавал свои самые актуальные уроки, и именно здесь члены Консорциума собирались, когда что-то требовало их внимания. По сути зал был командным пунктом, замаскированным академической терминологией. В вопросах, которые касались их всех, Байл стремился выглядеть эгалитаристом, однако главным апотекарием двигало не великодушие, а желание таким неявным способом продемонстрировать свою власть. Те, кто открыто не соглашался с ним, нередко изгонялись, если не хуже.
Некоторые скамьи были заняты. Апотекарии-ренегаты из самых разных легионов и банд сидели или стояли в ожидании. Их было тридцать, не считая сопровождающих рабов, телохранителей и сервиторов. Олеандр увидел несколько знакомых лиц — братьев из Третьего легиона. Другие были новичками. Члены Консорциума свободно приезжали и уезжали, если только Байл был не против.
