— Ну, что скажете, загадочные мои? Давайте, давайте, карты на стол, вскрываемся. Ну, или забирайте своего этого… забыл слово… и валите. Я ему благодарен за то, что он там сделал в макдаке, чем бы это ни было, но хороводы водить вокруг меня не надо. Я вам, блядь, не ёлочка.
— Глойти. Он глойти, — как-то устало и тихо сказал Старый, — последний глойти нашего народа. Да и тот немного того, не совсем в адеквате.
— Во, давайте с этого места поподробнее. Насчёт «вашего народа» и далее по тексту. Ну и чаю мне налейте, что ли.
Йози молча взял мою кружку — из нержавейки, с двойными стенками, — кинул туда пакетик и залил кипятком. Сахар класть не стал, знает, что я без сахара пью. Передал мне чай и сел обратно.
— Дело в том, что мы, некоторым образом, беженцы… — начал Старый. Рассказывать ему очень не хотелось, это было заметно. Похоже, как-то сильно их припёрло.
— Об этом я, в общем, догадался уже, — подбодрил его я, — Давай, газуй дальше.
— Ты извини, что мы ничего не рассказывали, но мы стараемся держаться в тени. Ты вообще первый, кому это стало известно.
— Ну, пока что мне ничего не известно. Так что продолжай.
— Мы себя называем «грёмлёнг», люди грём. Мы и раньше были небольшим народом — как это у вас говорят? «Этническим меньшинством», да. А теперь нас и вовсе осталось мало.
Чем-то мне это название показалось знакомо звучащим, но тогда я не стал вдумываться, на что оно похоже. Так, звякнуло что-то внутри, подало неясный сигнал.
— Мы тут довольно давно, — продолжил Старый, — и отчасти нелегально. Практически, только я, Йози и ещё несколько грёмлёнгов как-то краем вписались в здешний социум — получили документы, наладили видимость жизни. Но и это вынужденно — через нас идут все контакты со здешним миром. Мы не социальны по сути своей. Ну, как ваши цыгане, только мы ещё более замкнуты на себя.
— Цыган трудно назвать хорошим примером, — скривился я.
— Да, я понимаю, — закивал Старый, — но мы не торгуем наркотиками и не воруем. Это просто сравнение.
— В общем, у нас не было особого выбора, — грустно продолжил Старый — Там, где мы жили до этого, места нам не осталось.
И замолчал, жопа такая. Типа открыл невесть какую тайну и теперь должен умолкнуть навеки. Ага, щас!
— Это всё очень трогательно, ребята, — в моём голосе был воплощённый скепсис, — Но остались непонятными пара моментов. Первое — что вам от меня надо, и второе — что это такое интересное было в макдаке.
— Честно сказать, нам действительно от тебя кое-что нужно, — открыл мне глаза Старый. Типа я и так не догадался. — Но я всё ещё не знаю, как тебе это объяснить, чтобы ты не стал смотреть на меня, как на сумасшедшего.
