Он так и уехал ни с чем, исколесив пол области, но так и не найдя зацепок. Каждый раз приезжая в отпуск, пытался найти их. И так в течение пяти лет. Потом умер отец, а мать начала подсовывать соседских дочерей, вроде как негоже в таком возрасте и при хорошей зарплате одному жить. Когда мать сильно достала женитьбой, уехал на прииск жить насовсем. Еще пять лет прошли в попытке забыть Соню, даже попивать начал, но его начальник быстро отучил, прополоскав на сорокаградусном морозе в ледяной воде.
Вскоре занял место бригадира, затем начальника по снабжению, а полгода назад ушел на пенсию по выслуге лет. Хорошую пенсию. Так как личная жизнь как-то не сложилась, вернулся в родной город, мать уже пять лет, как умерла, оставив квартиру в центре города. Решил отремонтировать квартиру, и начал выбрасывать всякий хлам. И нашел их … письма. Больше двух десятков штук, небрежно перевязанных полуистлевшей бечевкой. От Пика старшего. Тот писал, что ему жаль, что родители молчат и не говорят о местоположении их сына, что у них подрастает внучка, что девочка без отца растет. Что Соня умерла. Это было последнее письмо. Письма были без конвертов, и узнать, откуда они пришли было невозможно, но это Октябрина не остановило, ведь он узнал, что у него есть дочь от любимой женщины. Так он начал искать, благо фамилия была редкая, и шансы были велики.
Он опросил всех, кто мог помнить все то, что происходило тридцать лет назад. Одна соседка припомнила, что Пик-старший приезжал и искал его, но так и не нашел. Тогда мужчина начал трясти родственников, ведь не может же такого быть, чтобы никто ничего не знал.
Оказывается, что знали все. Все они видели, как он бегал, искал, шерстил область, и никто ничего не сказал. Никто. Ни один человек. Ни один из тех, кого он считал родными людьми. Они и сейчас практически все молчали, неловко отводя глаза.
Не молчала лишь тетка-инвалид по отцовской линии. Ей просто запретили говорить, пригрозив бросить без помощи, но сейчас она не вытерпела, и рассказала все, что знала. Даже город вспомнила, сказав, что она уже старая и ей ничего не страшно. Октябрин в благодарность определил ее в дом престарелых, оплатив пожизненное проживание.
Потом начались поиски уже в нашем городе. Поиски велись дистанционно, через знакомых, так как за тысячу километров каждый день не наездишься. И вот, неделю назад, пришло сообщение, что Ася нашлась. Точнее нашелся адрес, где она прописана. Он бы нашел ее быстрее, если бы на работе она значилась, как Аксинья, но чего не было, того не было. Приехал, пытаясь не думать о возможной реакции дочери, а просто попытаться хотя бы увидеть ее. Когда в квартире Аси не оказалось, он просто вышел на улицу и все, силы закончились. Нет, завтра он бы с новыми силами начал искать дочь, но сегодня просто морально закончился. От того, что полгода поисков не увенчались успехом, от того, сколько горя принесли его родственники и ему и тому, кого он любил, от того, что вся жизнь прожита не так, как он когда-то мечтал.
