— Вечера! — крикнул кандидат, всплескивая руками.
— Право! К нам приезжали из Люхова, и мы так веселились, как никогда не веселятся в Ганновере.
— И дядя позволяет тебе принимать участие в таких шумных, чисто светских увеселениях?
— Конечно! Отчего же ему не позволять?
Кандидат хотел что‑то возразить, но удержался и, немного помолчав, промолвил кротко и скромно:
— Во влиятельных кругах все более и более приходят к убеждению, что подобные развлечения не приличны семействам духовных лиц.
— Ну, так, стало быть, и великолепно, что мы здесь далеко от влиятельных кругов! — отрезала Елена холодно.
Кандидат замолчал.
— Из кого же состоит общество в замке? — спросил он, немного погодя. — Мне придется на днях туда отправиться на поклон.
— Из самого обер‑амтмана, его жены, дочерей, и еще аудитора Бергфельда, — отвечала Елена.
— Давно он здесь? — спросил кандидат, поглядев прямо в глаза кузине.
— Год, — отвечала она совершенно спокойно, — и скоро уедет, а на его место назначен другой. У амтмана всегда работает какой‑нибудь молодой аудитор.
— Но у Венденштейна есть, кажется, сыновья? — продолжал спрашивать кандидат.
— Их здесь нет, — отвечала она, — один служит в министерстве в Ганновере, другой — офицер в Люхове. А, вот и отец вернулся! — и она указала на дорожку, по которой шел пастор. — Что это, Господи! — вырвалось у нее невольно, и яркая краска покрыла лицо.
Кандидат последовал по направлению ее взгляда и увидел на дороге всадника в синем драгунском мундире. Пастор остановился, дождался всадника, подал ему руку и, обменявшись с ним несколькими словами, снова двинулся в путь. Офицер поскакал дальше, приветливо махнув рукой по направлению к пасторату, у окна которого он, вероятно, заметил Елену.
Елена поклонилась.
— Кто этот офицер? — спросил кандидат.
— Лейтенант Венденштейн, — отвечала она и отошла от окна, чтобы разогреть для отца кофе.
Кандидат внимательно следил за ее движениями.
Через несколько минут пастор вошел в комнату.
— Благодарение Богу! — сказал он. — Все оказалось еще не так плохо: сильная простуда и лихорадка, но люди здесь так мало знакомы с болезнями, что каждую хворь считают смертельной.
Он заменил шляпу бархатной шапочкой, снова опустился в кресло и задумался. Немного погодя, проговорил:
— Лейтенант приехал.
— Я его видела, — сказала Елена, подавая отцу чашку кофе. — Что его побудило приехать так поспешно и в такое необычное время? Он обыкновенно приезжал только по воскресеньям.
