Вдруг в группах смолкли разговоры и все глаза устремились на главные ворота. В них показался фельдмаршал Габленц — генерал, блестящая храбрость и рыцарские достоинства которого сделали его любимцем Вены.
Гордо и самоуверенно вошел он во двор, в сером, плотно сидевшем генеральском мундире, грудь увешана многочисленными орденами, в каске с развевающимися перьями на красивой голове, с густой темной бородой и тонкими выразительными чертами.
За ним шли начальник штаба полковник Бургиньон, два адъютанта и лейтенант Штилов в пестрой, нарядной уланской форме, ужасно счастливый возможностью находиться в свите такого генерала.
Толпа громко приветствовала фельдмаршала, которому, как тогда полагали, предстояло осуществить высказываемые вслух надежды и развеять молчаливое сомнение.
Генерал отвечал на приветствие легким военным поклоном, приветливо, но с сановитым достоинством — он сознавал свою популярность, но не искал ее, а принимал как нечто само собой разумеющееся, принадлежащее ему по праву. Он прешел со своими спутниками через двор, вступил в большой подъезд и поднялся по лестнице на половину императора.
Дежурный лакей с низким поклоном отворил перед ним дверь.
Глубокая тишина царила в больших, просторных комнатах с темными обоями, массивной шелковой мебелью и тяжелыми занавесками на громадных окнах. У дверей в рабочую комнату императора стоял лейб‑гвардеец в полной форме. Дежурный флигель‑адъютант, облокотившись на окно, смотрел на двор. При входе фельдмаршала флигель‑адъютант, молодой красивый человек с короткими черными волосами и усами, в скромном зеленом мундире императорских адъютантов с майорскими знаками различия, пошел навстречу и отдал ему честь по‑военному. Фельдмаршал ответил на поклон и подал молодому человеку руку.
— Как вы поживаете, любезный князь Лихтенштейн? Что поделывали здесь, в Вене, с тех пор как мы не виделись?
— Нас затопила служебная рутина, — отвечал юный князь, — мы не так счастливы, как ваше превосходительство, не сходим с места и должны довольствоваться отчетами о ваших геройских подвигах. Вы отправляетесь пожинать новые лавры…
— Позвольте, любезный князь, — прервал его генерал, — о лаврах можно говорить только тогда, когда они сорваны. Однако, — продолжал он, — Его Императорское Величество не занят? Я попрошу доложить обо мне — пора отправляться в армию.
— Только что вошел граф Менсдорф, — отвечал князь, — но он, вероятно, долго не задержится, и я сейчас же доложу о вас.
