«Посвящается моему другу
Карлу Гейнриху Марксу из Трира.
Берлин, 1840 год»
На улице Кеппен спросил Рутенберга:
– Читал статью Бруно в «Еженедельнике»?
– Да. По-моему, хорошо.
– А тебе не показалась знакомой мысль, что византийское государство, собственно, было христианским?
– Как будто бы нет…
Кеппен продолжал:
– Так вот, я, как полицейский, оглядел ее и потребовал паспорт, И знаешь, что я узнал?
Он отступил на шаг и взмахнул тростью:
– Господин Бауэр позаимствовал ее у Карла.
– Наш юный друг, конечно, весьма талантлив, но…
Кеппен поднял руку.
– Без «но». Это же клад мыслей, голова, начиненная идеями!
В чинном потоке берлинцев по вечерней улице, не торопясь, шли Карл и Бруно Бауэр. Свежие афиши на тумбе извещали о репертуаре театров на март 1841 года.
– Пойдем? – усмехаясь, кивнул на театральную афишу Бауэр.
– «Фауст»? Конечно!
– Опять?
– Но это же Гёте!
Они знакомы три года и почти все воскресные вечера проводят вместе. Трагедии Шиллера, пьесы Мольера, испанские комедии пересмотрены по нескольку раз. В зале Певческой академии молча, потрясенные, слушали они игру великого Паганини. Вкусы их очень схожи. И что таить – в Бонне, куда Бруно недавно перевели преподавать, ему не хватает Карла.
Но в этот приезд в Берлин радость встречи омрачена. Предстоит нелегкий разговор.
Поравнялись с небольшим ресторанчиком.
– Давай посидим, – предложил Бауэр.
Они заняли столик на террасе, где почти не было публики.
•
– Не упрямься, Карл! Убери из диссертации это стихотворение. Зачем дразнить гусей? Закроешь себе путь на кафедру, только и всего. Подумай, наконец, о Женни!..
Карл хмуро молчал.
Все последние дни он находился в великолепном, приподнятом настроении. Кружила голову весна, захватившая чопорный Берлин. Закончен университет. Написана последняя страница диссертации. Она лежит, готовая к суду ученых мужей университета: «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура». В ней немало мыслей, рожденных в спорах с Кеппеном, с Бруно, который сейчас ворчит… Она должна стать пропуском на кафедру. Пропуском к Женни.
– Ну, так что? – Бруно все о том же.
– Скажи мне: тебе работа нравится?
– Работа отличная. Но речь разве об этом? Как диссертация ока обречена на провал – особенно в Берлинском университете.
Кельнер принес заказанное, и Бауэр с досадой умолк.
Диссертация Карла, бесспорно, хороша. Но эта его искренность… Отсутствие всякой дипломатии… Каждое слово бьет по тем профессорам, которые все сущее на земле, а заодно и королевскую власть объявляют «божьим промыслом».
