Нифонтов сказал:
— Послушайте, Корпачев, опять то же самое, да?.. Вместо того чтобы решить пустяковый вопрос, который входит в ваши прямые обязанности, вы гоняете человека безо всякой нужды! Сейчас же выдайте товарищу разрешение передвинуть дверь!
…Когда я выходил из райжилуправления, ласково ощупывая лежавшую в кармане бумагу, которая позволяла мне перенести дверь, швейцар обратился ко мне:
— Гражданин, это правду говорят, что через вас нашего Сахара Медовича снимают? Правда?.. Вот это удружили нам всем! А особенно, знаете, мне: теперь у нас посетителей вдвое меньше будет. Ведь к нему кто ни приходил, каждый по полгода, ровно как на службу к нам поступал. Плюс то возьмите, что злые все приходят, всякий норовит меня изругать, будто я Медовичу помогаю людей мурыжить… Да-а, большое вы нам дело сделали, бо-о-ольшое… Спасибо, вам, гражданин!
При входе в зал работников конторы встретил распорядитель ресторана. Почтительно, обеими руками пожав руку начальника конторы Сапникова, распорядитель с ласковой укоризною произнес:
— Забываете нас, Семьдесят-Восемьдесят, совсем забываете!
Словами «Семьдесят-Восемьдесят» распорядитель, по ресторанной привычке, заменил неизвестное ему имя-отчество Сапникова. Ловко вставленные в разговор, эти два числительных воспринимались на слух как имя-отчество и притом — любое имя-отчество.
Сапников, довольный оказанным почетом, важно произнес:
— Дела, голубчик, дела не пускают!.. А чем нынче будешь угощать?
— Чем прикажете, Семьдесят-Восемьдесят, тем и накормим. Осетринка сегодня свежая, балычок есть…
— Ну, смотри! — строго заметил Сапников. — Мы сегодня принимаем товарища из центра. Должны же мы ему показать, какое у нас в городе хлебосольство?! То-то!
Догадливые официанты уже сдвигали столы, и сотрудники конторы рассаживались за ними сообразно занимаемым должностям.
Сапников, усадив подле себя несколько растерянного работника из центра, начал заказывать:
— Салатец ты нам сооруди поострее…
— Слушаюсь. Салат «паризьен» дадим, Семьдесят-Восемьдесят, и потом еще огурчиков…
— Нет, голубчик, пускай твой «паризьен» медведь есть! Ты нам крабов найди на салат!
— Слушаюсь. Еще чего-с?
Скромный техник, севший в самый конец стола, захотел проявить свой опыт в ресторанных делах. Понатужившись, он пропищал не своим голосом:
— Хорошо бы сейчас красной икорки!
— Нет, зачем же красной, — поморщился Сапников, — это просто негостеприимно. Икры — так уж надо черной. И не вздумай подсовывать нам какой-нибудь там паюс!
