Медович-Корпачев встретил меня, словно старого друга, с криком: «А-а-а! Почет и уважение!..» — звонко хлопнул по моей ладони, желая совершить рукопожатие. Насильно посадил на стул. Сунул мне в рот папиросу и сам поднес спичку, несмотря на мои уверения, что я не курю. Затем Корпачев надел очки и, сделав каменное лицо, принялся изучать принесенную мною бумагу. Изучал долго. Я уже стал беспокоиться и дрогнувшим голосом спросил:
— Что, может, не так написано?.. Не по форме?..
— По форме-то оно по форме, — задумчиво отозвался Медович, — да я боюсь, как бы тово…
— Что «тово»?
— Как бы районный архитектор не обиделся, что мы, понимаешь, обходим его ведомство…
— Как обходим?.. Мне говорили, что в этой комиссии есть представитель райархитектора…
— Одно дело представитель, а то — сам райархитектор товарищ Сорочкин. Давай, понимаешь, уважим старика. Сбегай ты к нему. Пусть он черкнет где-нибудь в уголке этой бумаженции: «Не возражаю. Сорочкин». Или там: «Согласен». А то и просто: «Сорочкин». Договорились? Ну, что тебе стоит?!.. Пустяк же!..
Корпачев поглядел на меня так сладко, такая нежная просьба светилась в его глазах, что я пролепетал со вздохом «договорились» и направился к райархитектору. Попал к нему. Объяснил свое дело. И в ответ услышал сердитое:
— Слушайте, что он там крутит, ваш Корпачев? Эта переделка вообще меня не касается, поскольку уличного фасада она не затрагивает. Вполне он может разрешить сам. И нечего мне писать!
Уговаривал я райархитектора сорок минут и добился появления в углу бумажки двух каракуль, которые с некоторой натяжкой можно было расшифровать как «согл… Сор…» («Согласен. Сорочкин»).
При виде меня Корпачев возликовал на этот раз так, словно выиграл двадцать пять тысяч. Не знал, куда усадить. Угощал мятными конфетами (за эти дни он бросил курить) и чаем. Называл молодцом, лихачом и «оперативным орлом» за то, что я «так ловко (по его словам) обошел этого старого склочника Сорочкина». А в заключение потребовал, чтобы я принес ему еще одну бумажку: из пожарной охраны.
— Но ведь пожарники не возражали еще в строительной комиссии! — возопил я.
— Знаю. Помню. Учитываю. Но: за это время вышла новая инструкция касательно внутриквартирных мер пожарной безопасности. Чем черт не шутит? А вдруг эта твоя дверь и нарушает новую инструкцию? — ведь может же так быть? Может. Значит — дуй к пожарникам!
Я дунул к пожарникам. Принес справочку и от них. Потом «дул» по очереди; в райздравотдел, в домоуправление, в райфинотдел, в дезинфекционное бюро, в райжилотдел… Когда, утомленный этими многочисленными посещениями, я принес уже десятую справку, Медович-Корпачев сказал мне:
