— Ты еще не говорил, что именно на стол ставить — в смысле угощения.
— А, да, да… Водку, безусловно, не подавать. Водка по нынешним временам — сигнал для проверки по линии того же быта. А вот с вином как?.. Лучше ты, Клавдия, оберни бутылочку портвейна бумагой, и сделаем вид, будто специально для них посылали за алкоголем. А так, мол, в доме не держим!.. Да не в газету заворачивай, а возьми настоящей оберточной бумаги… Что, Вовка сигнала не подает еще?
— Пока нет…
— Странно!.. Что же их могло задержать?..
Детский голос вступил еще раз:
— А вон в шаду дяди и тетя штоят…
— Где, где, где?! — нервно переспросил Лаврёнышев. — Какие дяди и тетя?..
Через полминуты он уже высовывался из окна и сладким голосом зазывал:
— Товарищ Свиристенко! Товарищ Батищев! Товарищ Карпухина! Куда же вы, друзья?.. Мы вас, можно сказать, с утра ждем…
Но представители общественности в это время уже выходили в боковую калитку. А когда сам Лаврёнышев добежал до этой калитки, все трое садились в машину.
И на вопрос шофера: «Что ж так скоро?» — Свиристенко ответил:
— Нет, не скоро… пожалуй, именно долго. Чересчур долго даже мы терпели, а — кого? Как вы думаете, товарищи?
Товарищи только вздохнули. Машина тронулась и, набирая ход, сравнительно легко оторвалась от догонявшего ее Лаврёнышева. Лаврёнышев остановился, но еще некоторое время делал рукою вслед машине пригласительные жесты: дескать, просим, ждем вас, стол накрыт и прочее. Он даже щелкал себя по горлу, обещал угостить вином…
Пассажиры машины молчали с полчаса. А потом Карпухина, так сказать, подбила итоги:
— Вот что значит, если зайти к иному… со стороны кулис…
И все трое представителей общественности грустно покачали головами.
Стало известно, что освободившуюся комнату отдали научному сотруднику. Обитатели квартиры чувствовали себя польщенными званием будущего соседа, хотя никто его не знал.
Когда в утро переезда непривычно широко раскрытые двери, пропустив ставший на дыбы матрац, обнаружили жену ученого, озабоченную, в сбитой на сторону шляпе, с баулами в руках, — Мария Степановна Хвиснева из крайней по коридору комнаты уже стояла в прихожей, воспроизводя своей улыбкой хлеб-соль.
— Наконец-то вы! — сказала Мария Степановна. — Я вас так ждала: ну, думаю, будет хоть еще одна интеллигентная дама в квартире. — И, понизив голос, добавила: — Без вас тут буквально задыхаешься — такая грубая публика, все рабочие… И привет профессору!
Через полчаса Мария Степановна просунула в комнату новых жильцов свою голову в мелких кудряшках. Голова повертелась, осмотрела все и зашептала:
