У товарища Брыксина имеется два лица. Они сменяют друг друга с необыкновенной быстротой. Вот только что тучное тело товарища Брыксина завершалось лицом № 1 — любезным, улыбающимся и даже угодливым. И вдруг мы зрим физиономию № 2, которая похожа на лицо № 1 не более, чем изображение доисторического человека на портрет придворного вельможи в галантный век французских королей, — до такой степени эта физиономия № 2 сурова, непреклонна, брезглива, жестока и сварлива. В чем дело? А в том, что лицо № 1 появляется у Брыксина в те мгновения, когда он общается с начальством. Отсюда — вся елейность взгляда, весь мед улыбки, вся готовность устремиться и выполнить, каковая написана на его челе. А уж физиономия № 2, само собой разумеется, назначена прямым подчиненным товарища Брыксина. Именно на них призваны воздействовать молнии взоров, суровые изломы бровей, брюзгливая гримаса на устах, голос с солидной порцией металла.
За эту двуликость сотрудники Брыксина прозвали его «Янусом», ибо, как известно по Малой Советской Энциклопедии, древнеримское божество Янус изображалось с двумя лицами.
Итак, товарищ Янус-Брыксин, применяя оба свои лица с удивительной даже маневренностью, некоторое время возглавлял одну контору. Сам Брыксин полагал, что стать директором конторы и оставаться на этом высоком посту ему помогает уменье пользоваться двумя своими лицами. Увы! В действительности Януса-Брыксина погубила именно эта привычка изменять свой лик…
А надо сказать, что контора, которой управлял Брыксин, осуществляла свою деятельность в городском масштабе. Ей, следственно, подчинялись районные конторы. И естественно, наверху стояла контора областного значения.
И вот однажды, когда Янус-Брыксин сидел у себя в кабинете, зазвонил телефон. Брыксин поднял трубку, узнал голос своего начальника — управляющего областной конторой, молниеносно скроил лицо № 1 и заговорил:
— Слушаю вас, Иван Прохорович. Чем могу служить, Иван Прохорович?
— Ну-ка, дружок, — солидно пророкотал голос вышестоящего управляющего, — скажи мне, какие у тебя есть остатки на сегодняшний день… ты меня слушаешь?
— Всецело слушаю, Иван Прохорович!.. Я — весь внимание, Иван Прохорович…
— Ну, так вот. Какие у тебя есть остатки по таким, понимаешь, графам… Бери карандаш, записывай.
